Одарённая - [50]

Катса закрыла глаза и прислушалась к его дыханию, ставшему ровным и спокойным. Она раздумывала над рассказанной историей. Трудно было соотнести с только что сказанным превосходную репутацию короля Лека. Но все же, быть может, он невиновен. Быть может, всему этому есть логическое объяснение.

Вслушиваясь в звуки ночного пруда и шелест травы на ветру, Катса вдруг подумала, как их примут на постоялом дворе и повезет ли им наткнуться на кого-нибудь, у кого есть нужные сведения.

Когда ей показалось, что По заснул, она тихо произнесла его имя. Он не шелохнулся. Тогда она позвала его в мыслях, тихо, шепотом. И снова он не шелохнулся, его дыхание оставалось ровным.

Он спал.

Катса медленно выдохнула.

Она – самая большая дура во всех семи королевствах.

Почему, хоть они и боролись почти каждый день, хоть она и знала каждый сантиметр его тела, хоть сотни раз и сидела у него на животе, каталась с ним по земле и, наверное, узнала бы его захват быстрее, чем жена узнает объятия мужа, – почему же вид его рук и плеч привел ее в такое смущение? Она видела множество полураздетых мужчин – в зале для тренировок и в путешествиях с Гиддоном и Оллом. Раффин мог практически раздеться в ее присутствии – настолько они привыкли друг к другу. Это словно его глаза… Если они не боролись, тело По действовало на нее так же, как и глаза.

Внезапно он вздохнул глубже, и Катса заставила свои мысли замереть, пока его дыхание не вернулось к прежнему ритму.

Это будет непросто. Все, что хоть немного связано с По, оказывается непростым. Но они друзья, и, значит, она его не бросит, поможет найти похитителя. И попутно всеми силами постарается, чтобы он чаще падал в воду.

А сейчас нужно отдохнуть. Катса повернулась к По спиной и приказала себе спать.

Глава восемнадцатая

Трактир оказался массивным, высоким деревянным зданием. Чем дальше на юг, тем сандерские деревья становились тяжелее и толще, а дома и трактиры – крепче и внушительнее. До этого Катса не слишком много времени проводила в центральном Сандере – дядя посылал ее туда, наверное, всего два или три раза. Но ей всегда нравились девственные леса и простые, крепкие городишки, находящиеся слишком далеко от границ и потому избавленные от сумасбродных распрей королей. Стены трактира были похожи на стены замка, только темнее и уютнее.

Они сидели в комнате, полной людей, за одним из массивных столов того же темного дерева, что и стены. Настало то самое время дня, когда горожане и путешественники собираются в большом обеденном зале, чтобы поговорить и посмеяться за кубком чего-нибудь покрепче. Все уже забыли о тишине, которая наступила, когда Катса с По вошли в комнату. Мужчины шумно и оживленно разговаривали, а если и бросали взгляд поверх стакана на знатных Одаренных – что ж, по крайней мере, открыто не глазели.

По откинулся на спинку стула, лениво обводя взглядом зал. Он отпил сидра из своего кубка и обвел пальцем мокрый след на столе. Потом облокотился о стол, подпер голову рукой и зевнул. Катсе подумалось, что он выглядит так, будто спой колыбельную – тут же уснет. Выходило у него это очень натурально.

Тут он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула улыбка.

– Вряд ли придется задерживаться здесь надолго, – тихо сообщил он. – Кое-кто в зале нами уже заинтересовался.

По сообщил хозяину постоялого двора, что они заплатят за любые сведения о похищении принца Тилиффа. Люди, особенно сандерцы – если только подданные похожи на своего короля, – на все готовы ради денег. Перейти на сторону врага, раскрыть правду, которую пообещали держать в тайне, сочинить целую историю, но это не важно – По может извлечь из вранья столько же пользы, сколько из правды.

Катса отпила маленький глоток и окинула взглядом людей. Пышные наряды торговцев выделялись среди приглушенных коричневых и рыжих одежд горожан. Катса была единственной женщиной в комнате, не считая затравленной служанки, дочери трактирщика, которая сновала между столами с подносом, полным кружек и кувшинов. Она была чуть моложе Катсы, невысокого роста, смуглая и привлекательная. Работая, она не поднимала глаз и почти не улыбалась, разве что тем из горожан, кто годился ей в отцы. Молча она подала напитки им с По, лишь на мгновение бросив на него застенчивый взгляд. Большинство мужчин в комнате обращались с ней достойно, но Катсе не понравились ухмылки на лицах торговцев, чей стол девушка теперь обслуживала.

– Сколько ей лет, как думаешь? – спросила Катса. – По-твоему, она замужем или нет?

По бросил взгляд на стол торговцев и сделал еще глоток сидра.

– Шестнадцать или семнадцать, наверное. Она не замужем.

– Откуда ты знаешь?

Он замялся.

– Я не знаю. Просто предположил.

– Звучало не как предположение.

Он снова отпил из кубка. Лицо его оставалось спокойным. Он не предполагал – он знал наверняка, и в тот же миг она поняла, откуда он мог узнать это так точно. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы успокоить возмущение и обиду за каждую девушку, которая когда-либо любовалась По, думая, что ее мысли – это ее тайна.

– Ты невыносим, – сказала она наконец. – Ничуть не лучше тех торговцев. К тому же то, что она на тебя загляделась, вовсе не значит…