Одарённая - [33]

А что, если ярость Ранды, когда они вернутся ко двору без невесты, выведет ее из себя? Что случится, если, стоя перед лицом короля, она почувствует, как ладони жжет безудержный гнев? Что тогда?

Но это было не важно. Проснувшись наутро в мягкой постели в замке Гиддона, Катса уже знала: не важно, как Ранда поступит с ней или как она поступит с Рандой. Если все-таки придется по приказу короля пытать лорда Эллиса, она просто сойдет с ума – бешенство вскипало внутри ее при одной мысли, и это бешенство будет куда ужаснее, чем гнев на Ранду, когда он обвинит ее в непослушании. Она не станет этого делать, не станет пытать человека, который лишь хочет защитить своих детей.

Кто знает, к чему это приведет, но сегодня никто не пострадает от ее руки, никто. Откинув одеяла, Катса запретила себе гадать, что будет потом.

Гиддон и Олл неохотно завязывали седельные сумки и запрягали лошадей.

– Может, удастся его уговорить, – неуверенно предположил Гиддон, но Олл только хмыкнул.

Замок Эллиса был всего в нескольких часах езды. Когда всадники прибыли, слуга провел их в большую библиотеку, где за письменным столом сидел Эллис. Все стены были заставлены книгами – до некоторых можно было достать только с приставных лестниц из темного дерева, опиравшихся на полки. Лорд Эллис встал, чтобы поприветствовать их, храбро глядя посланникам в глаза и гордо подняв подбородок. Это был невысокий мужчина с копной черных волос, его тонкие пальцы опирались о крышку стола.

– Я знаю, зачем ты здесь, Гиддон, – начал он.

Гиддон смущенно откашлялся.

– Мы бы хотели поговорить с тобой и твоими дочерьми, Эллис.

– Моим дочерям нечего делать в таком обществе, – отрезал Эллис, сверкнув глазами на Катсу. Он и не подумал прятаться от ее взгляда, и она это оценила.

Настало время вмешаться. В библиотеке, застыв у стен, стояли трое слуг.

– Лорд Эллис, – сказала она, – если вы хоть немного заботитесь о своих слугах, вы отошлете их отсюда.

– Катса… – На лице Гиддона читалось неприкрытое удивление. Обычно они поступали совсем не так.

– Не тратьте моего времени, лорд Эллис. Если не прикажете слугам уйти, я вышвырну их сама.

Лорд Эллис жестом приказал слугам уходить.

– Идите, – сказал он. – Идите и никого сюда не впускайте. Возвращайтесь к своим обязанностям.

В их обязанности наверняка входило как можно скорее увезти из поместья дочерей хозяина, если они вообще еще были здесь: лорд Эллис казался одним из тех людей, которые встречают невзгоды во всеоружии. Когда дверь за ними закрылась, Катса подняла руку, чтобы Гиддон замолчал. Он посмотрел на нее с удивлением и досадой, но она не обратила на этот взгляд никакого внимания.

– Лорд Эллис… – начала Катса. – Король желает, чтобы мы убедили вас послать одну из дочерей в Нандер. Полагаю, нам это не удастся.

Эллис слушал с суровым лицом и по-прежнему не отводил взгляда.

– Не удастся.

– Хорошо, – кивнула Катса. – В таком случае Ранда повелел мне пытать вас до тех пор, пока одна из ваших дочерей сама не согласится на брак.

– Я ожидал этого, – проговорил Эллис.

– Катса, что ты такое делаешь? – тихо спросил Гиддон.

– Король… – начала Катса, но вдруг кровь так запульсировала у нее в висках, что пришлось схватиться за стол, чтобы удержать равновесие, – король справедлив во многих вопросах. Но сейчас – нет. Он хочет вас запугать, но сам этого не делает, а посылает меня. А я, – Катса вдруг почувствовала себя очень сильной; отпустив стол, она выпрямилась и расправила плечи, – отказываюсь делать то, что он приказывает. Я не стану заставлять вас или ваших дочерей повиноваться его воле. Милорд, поступайте как знаете.

Наступила полная тишина. Глаза Эллиса округлились от изумления, и теперь уже он тяжело оперся о стол, словно опасность его поддерживала, а теперь силы его покинули. Гиддон, стоящий рядом с Катсой, казалось, забыл, как дышать, и, взглянув на него, Катса заметила, что рот у него приоткрыт от удивления. Олл стоял чуть дальше, на его добром лице читалось волнение.

– Что ж… – начал лорд Эллис. – Это очень неожиданно, миледи. Спасибо вам, миледи. Мою благодарность не выразить словами.

Катсе подумалось, что едва ли человек должен благодарить за отсутствие боли. Радость достойна благодарности, а боль – ненависти. На ничто и отвечать нужно бы ничем, ничто не стоит благодарности.

– Не нужно меня благодарить, – сказала она. – И боюсь, Ранда не оставит вас в покое.

– Катса, – подал голос Олл, – вы уверены, что хотите этого?

– Ты не боишься Ранды? – спросил Гиддон.

– Что бы ни случилось, – сказал Олл, – мы вас поддержим.

– Нет, – возразила Катса. – Не поддержите. Это должно быть мое решение, а Ранду мы убедим, что вы пытались заставить меня повиноваться, но не смогли.

Ей вдруг пришло в голову, что надо бы ударить их пару раз для правдоподобия.

– Но мы не больше тебя хотели выполнять этот приказ, – настаивал Гиддон. – Ведь наш разговор побудил тебя так решить. Мы не можем оставаться в стороне, пока ты…

– Если он узнает о вашем неповиновении, – объяснила Катса, – он прикажет схватить вас или убить. Мне он так навредить не сможет, едва ли все его стражники сумеют меня поймать. А если и сумеют, у меня, по крайней мере, нет поместья, которое от меня зависит, Гиддон. И жены у меня тоже нет, Олл.