Очки для секса - [22]

Днем Аня уволилась из «Клининг-класс». Она хотела позвонить Виктору и отказаться от обеда, а вместо этого набрала номер Аллы, извинилась и спросила, как оформить увольнение. А вечером Майя визжала в трубку:

— Пришел ответ из «Женского журнала»! Они говорят, что, возможно, напечатают твой рассказ! Ань! Ты представляешь?!

— Так они ж в течение месяца дают ответ. Май, ты ничего не перепутала?

— Ни-че-го! Я три раза перечитала! И гонорар будет! Сейчас распечатаю — сама увидишь. Встречаемся через полчаса в нашей кофейне.

— Не вижу препятствий.

Это был особый вечер. Что-то произошло. Хотелось верить, что важное. Аня рассказала историю про Виктора. Сначала Майя не поверила:

— Придумала новый рассказ, да?

— Май, серьезно говорю — это всё было вчера. И я почему-то уволилась сегодня.

— Почему уволилась? Чтобы с ним больше не встречаться?

— Наверное. Не знаю. Просто не представляю себе вторую встречу с ним — ни в ночном офисе, ни днем в ресторане. Никак. Боюсь, что это станет фарсом. А так — будет рассказом. Придумаю начало и финал — и будет очень красиво. В жизни такие истории редки. В жизни в историях бывают красивые эпизоды, а чтобы целиком история была красивой, да еще и долгой — не бывает такого. Я очень испугалась, что в этой истории появится некрасивость. Или я пессимистка?

— Оптимистка скорее. Оптимисты — это люди, которые выходят из ситуации раньше реалистов, и тем более пессимистов. Значит, ты — оптимистка! Чистой воды, — Майя сказала и сама испугалась, что выдала такое умозаключение.

— Май, есть еще одна новость.

Майя изобразила обморок.

— У тебя случились две рождественские сказки за одну ночь?

— Ну, у меня не настолько плохая новость! Скоро Новый год, Май, и новогодней сказки не будет!

— Ты знаешь, где его искать. Так что если не будешь неумной женщиной, то будет. И, может быть, даже сказка, — Майке было трудно это сказать, но она переборола себя ради подруги.

— Май, он — Штирлиц, понимаешь?

— Понимаю, и что?

— У него телескоп, ты понимаешь! И он в него смотрит! Понимаешь?! На звезды, которые никогда не достать. Понимаешь?

— Понимаю. Он — романтик. Ты считаешь, что те, кто болеет с пивом за сборную Германии или Англии по телеку, когда-нибудь попадут в эти команды? — Майя не знала, как объяснить, но ей казалось, что Аня совершает ошибку.

— Он — шахматист. А я шахматы очень уважаю, но играть в них не умею. Знаю, что получится. А учиться не тянет.

— Слушай, Ань, здесь должны быть нарды. Это почти шахматы — сыграем?

— Научишь? — Аня подмигнула подруге.

Новый год

Решили встречать. И встречать Новый год решили спонтанно — делать всё, что захочется. и, главное, веселиться. Майя пришла к Ане днем и сразу подарила подарок — коньки. Аня молча подала пакет со своим подарком. Из пакета Майя достала… коньки. Поверить в это сразу было трудно. Поэтому сначала они хихикнули, потом хохотнули, а потом уже смеялись до слез. Пытались что-то сказать друг другу, но так и не смогли произнести ничего членораздельного. Теперь у них было по две пары коньков. Розовые и фисташковые. Праздник определенно начинался хорошо.

Майя принесла две бутылки шампанского. Одну решили взять на каток, другой — прямо сейчас отметить подарки. Аня накрыла стол — яблоки и сыр. Ничто не могло ослабить действие волшебных пузырьков. Еще на столе были шашки и домино. Шашки оказались очень удачным дополнением к закуске под игристое. Подруги помнили, что есть правила игры в шашки. Но, пока они их все вспомнили, игристое закончилось. Около десяти вечера подруги выдвинулись на каток.

Москва очень красивая. Огни-огни-огни. Это скажет кто угодно. Даже если видел новогоднюю Москву только по телевизору. И каток на Красной площади — волшебство. И коньки у Ани и Майи были волшебные: у Ани фисташково-волшебные, у Майи наоборот — розово-волшебные. Как и в случае с шашками, подруги помнили, что кататься на коньках они умеют. Точнее, умели. Еще точнее — они не вставали на коньки лет пятнадцать.

— Май, ну если мы, как в шашки играть, вспомнили, что мы не вспомним, как на коньках кататься? — Аня затягивала шнурки на ботинках.

— Ань, у меня сомнений нет, что мировое фигурное катание много потеряло, когда мы пятнадцать лет назад убрали коньки на антресоли. Я в другом сомневаюсь: надо затягивать шнурки или надо, чтобы ноге было свободно?

— Хороший вопрос! Но мои руки утверждают, что надо затягивать. Я склонна им сейчас доверять больше, чем логике.

— Учитывая игристое, я соглашусь с твоими руками, — Майя стала затягивать свои шнурки.

Годы, проведенные в секциях фигурного катания, оставили свой след в мышечной памяти. Они покатились сразу. Легко. Обе. И даже вспомнили какие-то загогулины. Было много людей, и все смеялись. В двенадцать началось что-то невообразимое, Майя откупорила бутылку. Они вместе со всеми кричали и пили шампанское. Потом допивали его на скамейке. Майка знала такую скамейку, которую мало кто знал, но вид с нее открывался потрясающий: и Кремль, и река, и море огней. Смеялись, и вдруг Анька внезапно заревела.

— Ань, что с тобой? — Майя перепугалась, что алкоголь как-то странно подействовал на подругу.