Очищение - [111]

– Всё ты знаешь, комитетская рожа! – злобно фыркнул главарь сектантов.

После этого он подошел к Андрею, который всё еще находился в легком шоке от внезапной гибели товарища. Ну, всё, сейчас и этого пристрелит, со скорбью подумал Кравчук.

– Встань! – приказал ему голубоглазый.

Водолаз после короткого раздумья неохотно приподнялся на ноги, а затем глубоко вздохнул и закрыл глаза, смиренно ожидая собственной смерти вслед за напарником. Кравчук отвернулся…

Главарь вновь вскинул дробовик, а затем опустил его чуть пониже и выстрелил. Тут же Кравчук услышал жуткий и оглушительный вой, несущийся из уст Андрея. Это был крик настоящей и нестерпимой боли.

Кравчук повернулся и увидел, что Андрей, громко крича, валялся и извивался на полу, а в области его паха были в клочья разорваны штаны, и оттуда непрерывно текла кровь. Кравчук мысленно ужаснулся. Эта сатанинская мразь убила второго водолаза не сразу, а выстрелила ему в промежность, чтобы причинить больше мучений и боли перед смертью.

– Ну что, козел, нравится, когда твоим товарищам хозяйство отстреливают?! – крикнул Кравчуку голубоглазый. – Скоро и до тебя очередь дойдет, если свою память не прояснишь!

Кравчук напрягся и не знал, что делать в подобной ситуации. Он не имел права выдавать Рафаилова, но с другой стороны этот урод только что безнаказанно убил одного водолаза и страшно покалечил второго. Было очевидно, что останавливаться голубоглазый не собирался и скоро придет черед Фролова и самого Кравчука, если они ему не скажут, где Кирилл. Возможности выбраться отсюда и позвать помощь тоже нет. Как быть?

– Последний раз спрашиваю: где Раф!? – с громкой и злобной интонацией спросил вновь голубоглазый, на время заглушив своим голосом вой подстреленного водолаза.

– Слушай сюда, псих, – начал ему отвечать грубым, но спокойным тоном Кравчук. – Я ни черта тебе не скажу, даже не надейся. Можешь сейчас убить хоть всех нас. Про это место и поисковую операцию знает наше начальство. Вас обязательно вычислят и найдут, где бы вы ни прятались. Вы сейчас совершаете очень большую ошибку…

– Опять ты из себя крутого строишь… – раздраженно пробубнил в ответ главарь сектантов. – Я вроде тебе уже сказал, что не стоит переоценивать свои силы. Но до вас – бездумных сторожевых псов государства, я смотрю, всё очень туго доходит…

Главный сектант слегка повернул голову вправо и деловито произнес:

– Цербер, давай-ка ты тогда займись ими…

После этой фразы из толпы сектантов вышел вперед молодой рыжеволосый парень со странной ухмылкой на лице и бегающими серыми глазами. Всем своим видом он слегка походил на безумца, готового растерзать любого, на кого укажет пальцем его голубоглазый предводитель.

– Начинай с этого, что помоложе… – главный сектант кивнул на Фролова.

После этой фразы Никита заметно напрягся, как впрочем, и сам Кравчук. Рыжий сектант, которого главарь назвал Цербером, достал из своего черного балахона длинный нож с необычной, волнистой формой лезвия и, словно в предвкушении радостного для него события, игриво покрутил этот нож в руке.

Затем Цербер подошел вплотную к Фролову, наклонился к нему и начал внимательно смотреть ему в глаза, при этом поглаживая причудливое лезвие своего ножа. Никита смотрел на рыжего сектанта с нескрываемым отвращением и не показывал ни единой нотки страха и тревоги.

– Глаза у тебя интересные, – неприятным картавым голосом начал говорить Цербер. – Очень выразительные и глубокие. Я тоже хотел бы себе такие. Может, отдашь мне один на память, а?

– Да пошел ты, урод! – злобно гаркнул на него Фролов.

Цербер обернулся к сектантам и попросил у них:

– Подержите его кто-нибудь…

Из толпы сатанистов вышло двое, и затем приблизились к Церберу, склонившемуся над Никитой. Они резко схватили его голову и начали сильно удерживать её, чтобы взгляд Фролова был направлен точно на Цербера. Бедный Никита, подумал Кравчук, что они собираются с ним сделать?

– Вот так, – прокомментировал рыжий сатанист. – Не бойся, я только один заберу, второй глаз можешь себе оставить.

Цербер нацелил свой нож точно в левый глаз Фролова. Было очевидно, что этот рыжий псих сейчас с превеликим удовольствием воткнет волнистое лезвие точно в глазницу.

– Никита! – в отчаянии крикнул своему младшему товарищу Кравчук.

– Товарищ майор, ничего не говорите им! – отважным тоном сразу громко ответил Фролов, чью голову удерживали двое сектантов.

Дальше начался натуральный кошмар. Цербер медленно вонзил нож под правую глазницу Фролова и затем сразу начал непрерывно дергать лезвием, пытаясь вытащить глазное яблоко. Никита сквозь зубы застонал от жуткой боли и пытался крутить головой, но сектанты удерживали её мертвой хваткой. На нож Цербера и лицо Фролова потекла обильная струя крови, а сам рыжий сектант во время этого процесса улыбался, словно маленький ребенок, которому дали порезвится с его любимой игрушкой.

Кравчук наблюдал за жутким процессом, слушая страшные стоны Фролова, заглушающие теперь вой раненого в пах водолаза, и понимал, что такое терпеть даже он теперь не в силах. Прямо на глазах Кравчука над его верным товарищем издевались самым зверским образом. Майор понимал, что это не может длиться вечно. Служба, долг и государство были не пустыми словами для старых и матерых работников КГБ, но все они, тем не менее, тоже были живыми людьми, которым не чужды внутренние эмоции и переживания. Смотреть на то, как издеваются над твоим подчиненным, и ничего при этом не предпринимать было крайне тяжело.