Очищение - [75]
— Здесь кто-то есть?
— Лиде…
Голос раздался из дальней от кухни комнаты, из угла за шкафом, из-за картофельных корзин. Алиде отодвинула их и вывела оттуда Ханса. Его плечо было окровавлено.
Она расстегнула куртку.
— Так ты все же пошел в лес?
— Лиде…
— Не поехал в город.
— Мне было необходимо.
— Ты же обещал.
Алиде достала водки и бинт и начала чистить рану.
— Тебя застукали?
— Нет.
— Это наверняка?
— Лиде, не сердись.
Ханс слукавил. Они попали в окружение. Засада была серьезная. В Ханса угодила пуля, но ему удалось бежать.
— Всех других поймали?
— Не знаю.
— Ты в лесу кому-нибудь обо мне рассказывал?
— Нет.
— Лес полон энкэвэдэшников. Я знаю, мне Мартин рассказал. И сюда один приходил до того, как отправился искать кого-то, отколовшегося от группы. У них отравленная водка. Ты мог выдать что угодно, не подозревая об этом.
— Я ни с кем не пил водки.
Алиде осмотрела плечо Ханса. Руки ее окрасились кровью. О враче и речи не могло быть.
— Ханс, я позову бабку Марию.
Ханс посмотрел куда-то за ее спину и улыбнулся кому-то.
— Не надо, Ингель здесь. Она вылечит.
Бутылка водки выпала из рук Алиде, жидкость, смешанная с осколками, растеклась по полу. Она отерла лоб, пахло водкой и кровью, ее охватило бешенство, переворачивая все нутро, колени подгибались. Она открыла было рот, но не смогла вымолвить ни слова, наружу вырвались лишь писк и шипение, уши заложило. Она нащупала спинку стула и держалась за нее, пока не пришла в себя. Когда она сумела овладеть собой, Ханс потерял сознание. Алиде нужно было теперь взять ситуацию в свои руки и решить, как действовать, а она умела справиться с любой ситуацией. Сначала надо отвести Ханса в комнатушку, потом пойти за бабкой Марией. Она взяла его подмышки. И тут из кармана куртки что-то выпало. Тетрадь. Она отпустила Ханса, подняла тетрадь и поднесла к свету.
20.05. 1950-го
ЗА СВОБОДНУЮ ВИРУ
Не знаю, что и думать. Читаю новое письмо Ингель. Получил его сегодня, а предыдущее — два дня назад. Ингель пишет, что вспоминает домашние вербы, в особенности ту, единственную, нашу. Это заставило меня радостно улыбнуться. Хорошо помнить это до следующего письма, эту вербу. Может, я вспомнил ее в одно и то же время с Ингель. Потом я понял, что-то тут не то. Бумага письма Ингель имеет вид потрепанный и зачитанный. Отчего же конверт такой чистый? Когда прежде людей уводили в лагеря и начинали приходить от них письма, они были даже без конверта. Хотел бы надеяться, что кто-то положил письмо в конверт, но сердце мое в это не верит. Сравниваю почерк письма с почерком в семейной библии. В ней Ингель записала дату рождения и имя Линды. Почерк не совпадает. Похож, но не тот.
Лиде принесла мне бутылку водки. Я не хочу смотреть в ее сторону. И не решаюсь порвать эти письма, хотя надо бы. Лиде может поинтересоваться, где они, и что же я ей тогда отвечу? О чем я вообще могу у нее спрашивать, когда мне хочется ее ударить?
Ханс-Эрик Пек, эстонский крестьянин
20.09.1951-го
ЗА СВОБОДНУЮ ВИРУ
Лиде все устроила. Она достала мне паспорт. Перечитываю его и дивлюсь, может ли это быть правдой? Потом я пошел и сказал Лиде, что я не пойду в лес, а поеду в общежитие в столице. Она записала адрес в книжку и дала мне множество наставлений. Но я не поеду в столицу. Там нет ни лесов, ни полей и какой из меня городской житель?
Иногда так и хочется направить мой «Вальтер» на Лиде.
Голова у меня впервые за долгое время совершенно ясная. Увидеть бы еще хоть раз дочку. Ингель положила бы в соус больше соли.
Ханс-Эрик Пек, эстонский крестьянин
1951, Западная Виру
АЛИДЕ ЦЕЛУЕТ ХАНСА И СЧИЩАЕТ КРОВЬ С КУХОННОГО ПОЛА
Алиде осознала, что кричит, но ей было все равно. Она скинула умывальный тазик на пол, затем разбила флакон «Красной Москвы», разбросала стопку «Выкроек для женщин на каждый день». Она не выкроит по ней для себя столичное платье, она никогда не будет ходить под ручку с Хансом к Воротам Виру, беспечная, так как среди встречных не будет знакомых мужчин, красивая, так как прохожие не узнают ее. Она никогда не будет делать вместе с Хансом все то, о чем мечтала последние месяцы, лежа рядом с храпящим Мартином. Ведь Ханс обещал! — пыталась крикнуть Алиде, но голос ее не слушался. Какая разница, хотя бы Мартин и проснулся, теперь все равно, никто в этом мире ей больше не нужен, ничто не имеет для нее никакого значения, все разбилось вдребезги. Все эти хлопоты, вся впустую потраченная энергия! Сборы платы за бездетность! Вся эта огромная работа и бессонные ночи, жизнь, полная каждодневного страха, вонючая кожа Мартина, ее вечное кивание и поддакивание, постоянная ложь, нескончаемое барахтание с ним в постели, бесконечная дрожь, от страха пропитанные потом подмышечные подкладки бемберг-платья, волосатые руки зубного врача, полные слез глаза Линды после той ночи, лампы и солдатские сапоги, все бы она простила ради одной только прогулки с Хансом в парке столицы. Только для этого она следила за своей кожей, протирала лицо «Красным Маком», не забывала смазывать руки гусиным жиром много раз в день. Чтобы не выглядеть деревенщиной. Их бы ни разу не допрашивали, они могли бы жить там в спокойствии, но для Ханса, оказывается, это не имело никакой ценности! Она ведь ни о чем больше не мечтала, как только один раз прогуляться с ним в парке. Она кормила его, одевала, грела воду для ванны, завела новую собаку для безопасности, приносила газеты, хлеб, масло и кефир, штопала ему носки, доставала лекарства и водку, сочиняла письма, словом, делала все, чтобы ему было хорошо. А спросил ли он хоть раз, каково ей? Побеспокоился ли о ней хоть раз? Она была готова все зачеркнуть, забыть, простить его за весь тот позор, который ей пришлось из-за него претерпеть. А что делал Ханс? Лгал! У него никогда не было намерения гулять с ней в столичном парке. И теперь эти записи…
Финская писательница с эстонскими корнями Софи Оксанен, несмотря на свою молодость, уже завоевала мировое признание. Лауреат финских премий Рунеберга и “Финляндия”, французской премии “Фемина”, Европейской книжной премии (Бельгия), Премии Северного совета и Литературной премии Шведской академии, часто называемой Малой Нобелевской, Оксанен награждена также медалью Pro Finlandia ордена Льва Финляндии и эстонским орденом Креста Земли Марии. “Когда исчезли голуби” — третий ее роман об Эстонии, которая в 1940 году была включена в состав СССР, затем оккупирована нацистской Германией, а в конце войны вновь вошла в Советский Союз.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.