Очищение огнем - [29]

– Это мои деньги, – сказала она тихо. – Все, что я заработала.

У Кей не осталось сил даже злиться.

– Для чего? – только и спросила она.

– Особая церемония. Чтобы умилостивить hamakua и умолить их показать свою силу.

Кей вспомнила о странной коллекции щепочек и камней, показанной Локи.

– Бабушка, – решительно объявила она, – этому надо положить конец. Я не приказываю тебе или маме перестать верить в богов. Но приносите жертвы сами. Эти церемонии… не должны продолжаться больше. Ни единого дня, ни единого раза.

– Ты делаешь ошибку, мо'о, – тихо сказала Лили, но, не споря больше, без единого слова повернулась и вышла.

Позже Кей поговорила с мистером Свенсоном и попросила его не снимать деньги со счета без ее разрешения. Когда девушка объяснила причину такой странной просьбы, Фрэнсис немедленно согласился. Кей не сомневалась, что приняла верное решение, даже когда Мак предложил платить Kahuna из своего жалованья.

– Как ты можешь поощрять подобное, Мак? – негодовала она. – Ты всегда внушал мне, что нужно верить в науку, а не в богов, которые включают и выключают луну.

– Это все неважно, кеко, главное то, что твоя мать – искренне верит. Я слыхал об опытах, когда больным людям давали таблетки сахара и уверяли, что это сильное лекарство. Некоторые люди даже выздоравливали.

– А чаще всего нет! По-моему, спокойнее принимать настоящее лекарство!

Женщины больше не ходили к жрецу, правда, никаких неприятных последствий это не вызвало. Настроение Локи было по-прежнему ровным, умеренно-веселым, она совершала долгие прогулки или загорала на пляже. Кей не сомневалась, что Локи опять ходит к heiau и пытается общаться с духами. Но теперь, когда она избавилась от вредного влияния туземного жреца и его безумных идей, девушка надеялась, что мать излечится самостоятельно. Но вулкан заставил девушку изменить мнение.

В последнюю неделю августа на склоне горы Килауи за одну ночь образовалась новая скважина, крохотная расщелина, разорвавшая землю так же быстро и неожиданно, как шов, лопнувший на брюках толстяка. Расплавленная лава, пузырясь, выбрасывалась через трещину и стекала вниз тонким светящимся потоком, поначалу желтым, потом, по мере охлаждения, – красным и, наконец, дымящаяся черная грязь начинала медленно сочиться, словно густой сироп, и замирала у подножья горы. Трещина была не шире дверного проема, так что лавы оказалось не так уж много, и узенький ручеек не мог натворить бед.

Парковый смотритель пришел в гостиницу, чтобы рассказать о случившемся мистеру Свенсону, твердо заверяя, что никакой опасности нет – туристы могут подняться к расщелине, которую уже успели назвать «Дверь Пеле». Мистер Свенсон повесил объявление о новом феномене, и клиенты, захватив камеры и фотоаппараты, поспешили к вулкану, торопясь сфотографироваться на фоне «Двери Пеле».

– Зрелище великолепное, – сказал мистер Свенсон Кей, возвратясь с экскурсии. – Пойди взгляни. Я попрошу Джорджетт заменить тебя за стойкой на пару часов.

Перед тем как отправиться, Кей решила сначала зайти за Локи и взять ее с собой, но в подвале никого не было.

На противоположном от гостиницы склоне, где образовалась трещина, толпились туристы, правда, на почтительном расстоянии – никто не осмеливался подойти ближе. Однако места оставалось достаточно, так что можно было найти хорошую точку обзора. Кей увидела буйный фонтан лавы, плюющейся через отверстие в земле и стекающей золотой полоской по старому, уже застывшему черному полю. Пробираясь между зрителями, Кей подошла настолько близко, что услыхала змеиное шипение вязкой, раскаленной добела жидкости, извергавшейся в воздух. Даже на расстоянии пятидесяти ярдов девушка чувствовала жгучий жар, опалявший кожу.

Кей остановилась в первых рядах и заметила, что кто-то находится на полпути между зрителями и трещиной. Сквозь зыбкое марево невозможно было разглядеть, мужчина это или женщина; виднелся только темный силуэт стоявшего на коленях человека. Безрассудная дерзость смельчака привлекла такое же внимание туристов, как и ручеек лавы.

– Господи, там же невыносимая жара, – заметил какой-то мужчина своей спутнице.

– Не понимаю, как она может это терпеть!…Она…

Внезапная, ужасная мысль осенила Кей. Девушка не задумываясь метнулась к стоявшей на коленях фигуре. С каждым ярдом температура повышалась, пока, наконец, она не почувствовала, что воздух обжигает глотку, а кожа, казалось, ссыхается на костях.

Тяжело дыша, Кей бросилась на землю рядом с Локи, пытаясь немного прийти в себя. Здесь, почти рядом с огненным потоком, жара в самом деле оказалась нестерпимой. Локи была вся мокрая от пота. Он часто капал с лица и волос, как тропический дождь, омывающий траву. Hamakua были разложены возле нее полукругом.

– Мама, встань, – умоляюще попросила Кей. – Тебе нельзя здесь оставаться.

– Пеле открыла дверь, – пробормотала Локи.

Кей мгновенно поняла, что мать придает сверхъестественное значение размерам трещины и меткому названию. Она смела hamakua в мешочек из тапы, лежавший на земле, схватила Локи за руку и подняла. К облегчению Кей, мать не сопротивлялась и позволила увести себя от дышавшей жаром огненной пропасти.