Очищение молитвой - [28]

Кутин присел за стол и посмотрел на часы.

— Не так всё плохо. Нам бы вернуть контроль над спутниками… чтобы быть уверенными, что твой чёрный друг занят своими проблемами.

— Кончай стебаться, Володь.

— Ну ладно, ладно. — премьер встал из-за стола. — Я пойду — у меня завтра вылет с Синельниковым. Пройдёмся над побережьем. Ты тоже иди спать. Вроде всё решили.

— Да, нaверное. До завтра. — тоже встал, поправляя пиджак, Волков.

Кутин уже открыл дверь и вышел, но как-то резко остановился вдруг, сделав шаг назад, вернулся обратно и прикрыл дверь снова.

— А этот Сорокин, молодец, да? Какую-то уверенность проецирует — сказал, как бы уверяя сам себя в этом, Кутин. Потом погрозил Волкову пальцем, добавляя. — Мы скоро вернёмся домой, Дим. И тогда это будет уже совершенно другая геополитическая картина. Другой мир — наш мир, Дима. Это я тебе говорю.

ТЕПЕРЬ. Тверская область, Кушалино. Май 2017 года. Фёдор Срамнов: сборы

Фёдор вышел на крыльцо по самой ранней зорьке. Как спал, так и вышел — в семейных трусах и майке. Кого стесняться в такую рань? Федя любил такие вот летние рассветы: с самого детства, из глубины души. Он присел на ступеньку крыльца, выщелкнул из пачки сигарету, размял её и чиркнул спичкой. Затянулся, выдохнул. Класс.

Вот взять всю эту ерунду теперешнюю, подумал, глядя на тлеющий огонёк Фёдор. Есть ведь и откровенно полезные стороны, при всей непонятке-то. Если вспомнить, ну, до того, как Случилось. Суетились. Чем старше, тем жизнь как-бы горше. Запахи все исчезли когда? Ну годам к двадцати пяти. Это те, детские запахи. Как в детстве. Такие например, когда он летом из города в деревню приезжал. Запах дома, керосинки, дерева, сена. Какие эмоции пробуждал он в детской душе! Он ведь пропал, потерялся. А сейчас? Вот он снова! Добро пожаловать в детство! Нет, подумал Федя, кроме шуток — для меня это очень ценно. Славно вот так посидеть на ступеньке старого деревенского дома ранним летним утром, остро чувствуя все эти, утраченные было, запахи и детские эмоции. Федя докурил самую сладкую, утреннюю сигарету, и встал, вздохнув, прощаясь с нахлынувшими сантиментами. Чё страдать-то. Надо завтракать, брать Ивана — и в Село. Сегодня общий сбор всей группы, проверка снаряжения, получение довольствия, проверка техники, решения массы вопросов. Таких рейдов давно уже не проводили, и лажать нельзя.

Фёдор быстро оделся, взял пару яиц из сельника, сковороду и через сарай прошёл в огород разжигать печурку — готовить завтрак. Лето — смысл топить лежанку в доме какой? На улице-то комфортнее, по-любому. Печурка у Фёдора была сложена в огороде специально для таких дел — приготовить чего поточить по-холостяцки, чайку вскипятить. Растопил, подкинул полешки, поставил сковородку. Метнулся на ледник за маслицем. Лафа — яишенка, да чайку чашка. Пища-то скромная, а в походе-то и том мечтать только приходится, так и к этому Фёдор давно привык. Здоров как бык, такой завтрак мужику — так себе, считай — налегке пошёл. Пока Федя ковырялся со своими кухонными делами, неожиданно сзади вырос Иван.

— Чё мостыришь, братан? — хлопнул он по плечу друга. — О, яишня. Ништяк.

— Блин, Вань, заебал. Подкрадываешься сзади всегда, ёбну точно когда-нибудь. Не спиться что-ли, на дурь попёрло? — пробубнил, продолжая ковыряться на своей импровизированной плите, Фёдор.

Ваня зевнул и присел за стол, стоявший рядом с печурой.

— Да ладно те, привычка уже красться, сам такой же. Угощаешь?

— Да жри, лиходей. Только за яйцами в сельник сам мечись.

— Да ладно. — встал, готовый к походу за яйцами, Иван. — Ещё чё захватить в доме?

— Кружку себе захвати. О, и сахар бери себе, если будешь. Я без сахара пью.

Мужики сидели за столом и потихоньку поедали Федину яичницу, запивая чаем. Идиллия, в общем-то.

— Вань. — обратился к другу Фёдор, прихлёбывая из чашки. — А чего ты пустой-то?

— Так мы-ж в Село вроде. Нахера тащить с собой всю тряхомудию?

— Я тогда обрез возьму — мало-ли что. И на старуху бывает проруха.

— Да бери, хуле. Можешь и молот прихватить — таскать-то тебе. — съязвил Ваня.

— С нашими — Асланом, Политычем и Папой — стрела у нас на мосту. На каменке. Вместе пойдём. — разбавил паузу Фёдор.

— А когда? — Ваня поднял руку с часами.

— А сейчас сколько?

— Да почти четыре — пятнадцать.

— Ну, тогда, через пятнадцать минут. Пожрал — нет? Вон, сковородку в бочке помой.

Ваня скривил морду, но прибор мыть и тереть при помощи песка в бочке с дождевой водой, всё-таки пошёл. Тихо поругиваясь, Иван привёл сковороду в достойное состояние и присел на крыльцо ждать Фёдора. Тот долго ждать не заставил — быстро выскочил, на ходу натягивая свою любимую «бундесверку» одной рукой, поскольку вторая была занята — прихватил-таки свой обрез, поганец. Деревенские уже спешили по работам. Группами, по нескольку человек расходились по своим участкам — к Селу, в лесные, полевые и иного назначения бригады. Лето на носу — день за два. Спать некогда. Летний день зимний месяц кормит — прохалявишь сейчас — зимой хер без соли грызть будешь. Вероятно — свой собственный. Община развивалась, и работы меньше не становилась. Вот уже где-то за Селом послышался треск пускача, спустя пару минут — ещё — мужики заводят трактора.