Очищение - [38]

Доннер продолжил:

— Теперь, третий запрет, и опять же он может измениться в будущем. На данный момент среди мишеней нет авиакомпаний, аэропортов и гражданских пассажирских самолётов. По этому вопросу в Совете Армии шли жаркие споры, и он время от времени будет рассматриваться снова. Даже с теми немногими людьми, что у нас есть, мы могли бы остановить гражданский воздушный транспорт страны и почти прикрыть всю лавочку, поэтому очень соблазнительно использовать этот способ как предпоследнее оружие, но на данный момент, мы не намерены этого делать. По трём основным причинам.

Доннер показал на пальцах.

— Во-первых, федералы понимают, как они уязвимы, и насколько сильно их империя зависит от авиаперевозок. Они сходят с ума, громоздя во всех крупных аэропортах страны всё более сложные системы безопасности, невиданные со времени после теракта 11 сентября, то есть безопасность стоит им многие миллионы долларов ежемесячно. Это и пропускание авиапассажиров через все проверки, с длинными очередями, навязчивыми обысками и задержками рейсов, и личный досмотр привлекательных белых женщин охранниками из стран третьего мира, и требование прибытия в аэропорт за пять часов до времени вылета из-за всей этой фигни, через которую должны пройти пассажиры, ну, вы поняли.

Пока наши ребята из отдела психологической войны считают, что народ винит в этом режим и его неуклюжих работников охраны, в большинстве небелых. Но не нас. Взорви мы несколько авиалайнеров в небе, и люди обвинят нас. А мы хотим, чтобы их бесили федеральные органы, отвечающие за безопасность, и их сотрудники-эмигранты служб в аэропортах, а не Добрармия. Все эти меры федералов уже поднимают своего рода экономические ударные волны, которые ведут к падению прибылей и потере работы теми белыми, у которых она ещё есть, лишают их надежд на будущее. Соединённые Штаты Америки уже находятся в плохом состоянии. И мы хотим, чтобы это состояние продолжало ухудшаться, но немного дольше и медленнее, чем в случае, если мы закроем все аэропорты и вызовем массовый обвал, в котором действительно могут обвинить нас.

Во-вторых, возможный сопутствующий ущерб и гибель невинных белых, если мы собьём авиалайнер, являются неприемлемыми, особенно если на взлёте из аэропорта Сиэтл-Такома самолёт врежется в школу или больницу, или натворит ещё каких-нибудь подобных ужасов. Мы не можем рисковать получить обратный эффект от такой пропаганды. Наконец, хотите верьте, хотите нет, но Совет Армии и Партия сохраняют некоторые надежды на иностранную помощь или хотя бы тихий сговор, в частности, на Россию, Францию и Японию, да и на мусульманский мир, хотя тут нужно сработать очень тонко. Все серьёзные правительства во всём мире опасаются связываться с теми, кто взрывает пассажирские самолёты. Все слишком уязвимы на этом фронте и имеют горький опыт отношений с чокнутыми угонщиками и фанатиками, которые творят такие дела. Это считается крупным международным промахом. Значит, в настоящее время вы держитесь подальше от аэропортов.

— А как насчёт военных самолётов? — спросил Хэтфилд.

— Самолёты и вертолёты военных и полиции или принадлежащие СМИ — законные цели, — ответил Доннер. — Любой самолёт с крупным политиком или действительным врагом на борту — законная добыча. Сбивайте этих козлов с неба или уничтожайте на земле, когда можете. Было бы хорошо сделать это, просто чтобы напомнить ЗОГ, на что мы способны, если нами движет боевой дух. Только ради Бога, не сбейте самолёт над жилым районом, где он может врезаться в вышеупомянутую школу или больницу.

— Так кого ж нам можно бить? — вопросил Вошберн. — Я имею в виду цели помимо общего приказа номер четыре, по «вывозу мусора»?

— Очевидные цели — расово смешанные пары и педерасты. Кончаем это дерьмо! И немедленно! Хватит! Узнавайте, где эти твари живут, стреляйте и выжигайте их, только убедитесь, что не убьёте каких-нибудь милых маленьких мулатиков.

— А они будут в 6-ти часовых новостях плакать по своим мамочке с папочкой, — угрюмо проворчал Экстрем.

— Да, первые несколько раз, но мы также тихо поговорим с телевизионщиками, и они после пары трещин в черепах, научатся не крутить эту ерунду, — ответил Доннер.

— И кто ещё в нашем хит-параде? — спросил Вошберн.

— По существу, мы валим всех, кто является неотъемлемой частью поддержания федеральной власти на Северо-Западе. Начните с адвокатов, судей и всех тех, кто связан с судами. Крайне важно, чтобы суд врага и его судебная система немедленно прекратили работу. Впредь суды не должны заседать, разве только за бетонными стенами Бремера, да и даже там недолго, пока мы до них как-нибудь не доберёмся. Эти суды не будут судить ни нас, ни кого-нибудь ещё.

Суды больше не являются законными, и правительство, которое они обслуживают, больше не правит на нашей земле. Мы — власть. Если кто-то в обществе действительно вызывает проблемы с наркотиками или плохо ведёт себя, им займётся Добрармия, а не американский закон и не американские суды. Все адвокаты считаются чиновниками суда, а суд является иностранным агентом оккупационной власти. Следовательно, все адвокаты — законные военные цели. Все судьи немедленно уходят в отставку и покидают Родину, или они будут уничтожены. Таким способом мы заставим врага отказаться от военных трибуналов или произвольного заключения в тюрьму без суда и следствия.