Очищение - [105]

— Прости, — сказал я, задохнувшись от смущения, — мне очень жаль.

— А кроме того, как Помпей смог бы доставить их в Рим? Он же был очень далеко отсюда.

— Может быть, их привез Метелл Непот.

— Иди спать. Ты говоришь глупости.

Но, очевидно, хозяин думал об этом всю ночь, потому что наутро его отношение к происшедшему изменилось.

— Думаю, что ты прав, говоря, что оружие принадлежало Митридату. В конце концов, они захватили весь его арсенал, и вполне возможно, что Непот привез часть его с собою в Рим. Но это не значит, что Помпей активно помогал Катилине.

— Конечно, нет, — согласился я.

— Это было бы слишком ужасно. Ведь те клинки предназначались для того, чтобы перерезать мне горло.

— Помпей никогда не сделал бы ничего, чтобы причинить вред тебе или государству.

На следующий день Помпей пригласил Цицерона к себе.

Повелитель Земли и Воды расположился в своем старом доме на Эсквилинском холме. За лето дом был сильно перестроен. Десятки таранов с пиратских кораблей украшали его стены. Некоторые из них были отлиты из бронзы в виде головы Медузы Горгоны. Другие напоминали рога диких животных. Цицерон до этого их не видел и сейчас рассматривал с неудовольствием.

— Представь, что тебе пришлось бы спать здесь каждую ночь, — сказал он, пока мы ждали, когда нам откроют ворота. — Это выглядит как гробница фараона.

И с тех пор хозяин часто в частных беседах называл Помпея Фараоном.

Перед домом, восхищаясь им, стояла большая толпа. Приемные комнаты были заполнены людьми, которые надеялись воспользоваться щедротами хозяина. Здесь были обанкротившиеся сенаторы, готовые продать свои голоса, деловые люди, надеявшиеся уговорить Помпея вложиться в их проекты, владельцы кораблей, объездчики лошадей, ювелиры и просто попрошайки, надеявшиеся разжалобить Помпея своими историями. Они проводили нас завистливыми взглядами, когда нас провели прямо мимо них в большую отдельную комнату. В одном ее углу стоял манекен, одетый в триумфальную тогу Помпея и покрытый плащом Александра, в другом — большой бюст Помпея, сделанный из жемчуга, который я видел во время триумфального парада. В центре комнаты, на двух козлах, располагалась модель громадного комплекса зданий, над которой стоял Помпей, держа по деревянной модели храма к каждой руке. Казалось, что группа людей позади него с нетерпением ждет его решения.

— А, — сказал он, подняв глаза, — вот и Цицерон. Он умный малый, и у него есть своя точка зрения. Как ты думаешь, Цицерон? Мне построить здесь три храма или четыре?

— Я всегда строю по четыре храма, — ответил Цицерон, — если хватает места.

— Блестящий совет, — воскликнул Помпей. — Так пусть их будет четыре. — И он поставил модели в ряд, под аплодисменты аудитории. — Позже мы решим, каким богам их посвятить. Итак? — сказал он Цицерону, показывая на макет. — Что ты по этому поводу думаешь?

Цицерон посмотрел на сложную конструкцию.

— Впечатляет. А что это? Дворец?

— Театр на десять тысяч зрителей. Здесь будет публичный сад, окруженный портиком. А вот здесь — храмы. — Помпей повернулся к одному из мужчин, который, как я понял, был архитектором. — Напомни, каковы размеры?

— Весь комплекс будет четверть мили в длину, Светлейший.

— И где же все это построят? — спросил Цицерон.

— На Марсовом поле.

— А где же люди будут голосовать?

— Ну-у-у, где-то там, — неопределенно махнул рукой Помпей. — Или около реки. Места хватит. Уберите это, — приказал он, — уберите и начинайте рыть яму под фундамент. А о цене не беспокойтесь.

— Не хочу выглядеть пессимистом, Помпей, но боюсь, что у тебя могут возникнуть проблемы с цензорами, — сказал Цицерон после того, как строители ушли.

— Почему?

— Они всегда запрещали строительство постоянного театра в черте города, по моральным соображениям.

— Об этом я подумал. Я скажу, что строю святилище Венеры. Его как-то вставят в эту сцену. Архитекторы знают свое дело.

— И ты думаешь, цензоры тебе поверят?

— А почему нет?

— Святилище Венеры в четверть мили длиной? Они могут подумать, что твоя набожность слишком велика.

Однако Помпей был не в настроении выслушивать шутки, особенно от Цицерона. Его большой рот мгновенно превратился в куриную гузку. Губы сжались. Он был известен своими вспышками гнева, и я впервые увидел, как неожиданно они начинаются.

— Этот город, — закричал он, — полон пигмеев, завистливых пигмеев! Я хочу построить для жителей Рима самое прекрасное здание за всю историю мира — и какую же благодарность я получаю? Никакой! Никакой! — Ногой он пихнул козлы. В этот момент Помпей напоминал маленького Марка в детской, когда ему велят закончить все игры. — Кстати, о пигмеях, — сказал он угрожающе, — почему Сенат все еще не утвердил законы, о которых я просил? Где закон о городах, основанных на Востоке? И о земле для моих ветеранов? Что с ними происходит?

— Такие вещи быстро не делаются…

— Мне казалось, что мы обо всем договорились: я поддержу тебя в вопросе о Гибриде, а ты обеспечишь голосование по моим законам в Сенате. Я свое обещание выполнил. А ты?

— Все не так просто. Я только один из шести сотен сенаторов, а оппонентов у тебя хватает.

— Кто они? Назови!