Очищение болью - [48]

Обладающий «искрой божьей» – писательским даром, автор, что называется, еще и напрямую занимается тем, что к делам государственным имеет самое непосредственное отношение. Он доктор наук, докторант, ответственный работник Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков, Секретарь Координационного совета антинаркотических ведомств государств – членов Организации Договора о коллективной безопасности, в прошлом – руководитель КГБ Чечено-Ингушетии. Его творения – сказ о вайнахском народе, жизнь которого Ахмет Хатаев, оставаясь ярким его представителем, не мыслит без единения с Россией. Этим определяется и некая особенность творчества Ахмета – с ним иногда хочется поспорить, но не как с непримиримым антагонистом, а как с не согласным в чем-то с тобою другом. С ним просто подмывает продолжить беседу, которая, верится, непременно приведет к взаимопониманию.

Спровоцированный, в хорошем смысле слова, таким воздействием на себя Хатаевских книг и задал я писателю-государственнику по прочтении трилогии «волнительный» вопрос:

– Ахмет Цуцаевич, вы, безусловно, достойный сын своего народа, его историограф. И вы с понятной гордостью пишите о великих предках своих, средствами языка коих были расшифрованы надписи на камнях первого известного историкам древнего государства – Урарту, вы приветствуете деяния соплеменников, направленные на открытие ими России, прорубавшими в нее окно, как когда-то царь Петр прорубил его в Европу, вы воспеваете мужество, стойкость своего народа, для которого честь, стремление оставить после себя добрую память являются основополагающими чертами характера, – и как же вы объясните не читавшим ваших книг, почему такой народ стал ныне объектом, мягко говоря, настороженного отношения, а «чеченский вопрос» отнесен к числу наиболее «проклятых»?

– Вы правильно сделали, что оговорились относительно тех, кто не читал моих книг. Им, действительно, труднее понять, как наш народ в корне своем близкий по умострою, беззаветности и простодушию, что отмечал еще Александр Сергеевич Пушкин, русскому народу, был превращен в носителей чуть ли не наследственной враждебности к русским, к России. Ответ на этот вопрос разбросан по всей трилогии. Но если выразить его несколькими фразами, что я и сделал в «Ночах без бога», то он прозвучит так: какая-то часть вайнахов, точнее ее наиболее активная часть дала себя втянуть в страшную кровавую авантюру, затеянную политиками-бизнесменами с тем, чтобы отвлечь народы России от чинимого ими грабежа нажитого трудом многих советских поколений общегосударственной собственности. Остальные же люди то ли от усталости, то ли от неспособности понять суть всей этой грязной игры «прислонились к сатанинскому дому лжи». А ложь, как известно, чрезвычайно опасное «достижение» человечества, хотя порою бывает и очень выгодным проявлением, особенно для «власть предержащих», что мы и видели на протяжении длительного времени. Но не напрасно ложь входит в набор семи смертных грехов – грехов, несущих смерть. Авторы авантюры хотели превратить Чечню в своего рода черную дыру, и им это отчасти удалось. Поднявшиеся на волне беспредела, дурящие народы болтовней о демократии лжехозяева нынешней жизни сами попали в западню своих алчных устремлений.

В основной массе люди зачастую наивны, их нагло обманывают. Чтобы не говорили сейчас о марксистско-ленинском учении, но классики его были правы, заявив, что любой народ будет жалкой игрушкой в руках злобных сил, пока за хитросплетениями слов, изрыгаемых циничными политиками, не научится видеть интересы враждебных ему групп и классов.

Народ! Да, он за свою тысячелетиями исчисляемую историю выковал и возвел в степень уважения и преклонения, великие качества как трудолюбие, стремление к справедливости, но этот же самый народ становится нередко тем деревом, на коем не икону пишут, а из которого дубину вырубают. Примеров предостаточно. Просвещенейшая нация Европы – немцы и – пещерное человеконенавистничество под прессом фашизма. Всемирная отзывчивость русских и – чуть ли не поголовное безразличие к судьбам братских народов в системе либерализма и выживания.

Есть факты, разумеется, и обратного порядка, но они не на голом месте возникают. Возможно, не все знают, что известный некогда своими русофобскими опусами поэт Джек Алтаузен (помните его стихи о Минине и Пожарском, сподвижником которых, кстати, был и мой земляк – князь Черкасский: «Подумаешь они спасли Рассею! А может, лучше было б не спасать?») в годы войны ушел добровольцем на фронт и погиб за «Рассею» (к тому времени Советскую) в 1942 году.

– Согласен, но вот только о Черкасском, как о вашем земляке, к сожалению, знал не много.

– Не только вы, Геннадий Александрович. О Дмитрии Мамстрюковиче Черкасском, бывшем воеводе Нижнего Новгорода, и его роли в освобождении Москвы от польских захватчиков в подробностях описано в историческом романе Михаила Загоскина «Юрий Милославский, или русские в 1612 году». Но об этом умалчивают, а жаль, что данный факт не используется, как это имело место в советское время, «для интернационального воспитания подрастающих поколений».