Очертя голову, в 1982-й - [5]

«Яблоки на снегу, красные на белом…» — запел хорошо поставленным голосом молодой человек с гитарой.

Марусин сразу отметил отличное звучание этого работающего в сфере обслуживания музыкального коллектива. С этого момента он начал внимательно следить за выступлением группы.

Их лидер очень неплохо владел голосом и гитарой — чувствовалась многолетняя практика, не было и следа юношеского выпендрёжа. На него, скорее всего, можно было положиться во всех отношениях.

Клавишник был вне всяких похвал. Из своего дешёвенького синтезатора он выжимал звучание целого оркестра. Можно сказать, что на нём держался весь звук ансамбля.

Бас-гитарист с красноватым оттопыривающимся ухом был не очень изобретателен, но и не засорял звучание излишними пассажами.

Явно скучающий барабанщик время от времени срывался на рок-н-ролльные перебои. Человек это был определённо ненадёжный.

Но в целом это было то, что хотелось.

Понедельник

День начался для Котова с крайне неприятного пробуждения. Помимо становившихся уже привычными сухости во рту, головокружения и чувства безысходности, гамму похмельных ощущений дополняла сильнейшая головная боль. Да ещё ухо, на котором он лежал, было словно зажато в тиски. На привычном месте почему-то не оказалось бутылки с водой.

Это встревожило. Дима встал и босиком прошлёпал в ванную, на ходу осторожно ощупывая ухо. Было такое ощущение, что ухо чужое.

В ванной у него не хватило мужества сразу встретиться со своим отражением в зеркале, и он, склонившись над раковиной, долго пил воду из-под крана. Наконец в зеркале появилась взъерошенная голова с опухшим лицом и оттопыривающимся красным ухом.

Дима долго смотрел на это лицо, машинально полоща руки под струёй холодной воды и пытаясь восстановить в памяти вчерашние события. Нить прерывалась на выходе из ресторана.

Умывшись, Дима в задумчивости вернулся в комнату.

Позвонил Степанов.

— Жив?

— Валя, как я вчера домой добрался?

— Как били, помнишь?

— Что-то было… Не помню, честно говоря.

— В общем, тебе дали там пару раз.

— А я?…

— Ты так орать начал, что все разбежались. Потом я тебя домой отвёз.

— Да… дела…

— Ты хоть помнишь, что мы сегодня играем?

— Как, разве сегодня?

— У меня обед кончается. В шесть за аппаратом заеду.

Дима в тревоге заходил по квартире, поглядывая на аппаратуру, потом набрал ванну, залез и просидел там часа два, подливая горячую и изгоняя зелёных бесов из организма. Потом напился чаю с лимоном и уже отчасти пришёл в себя.

В назначенное время прибыл Степанов. Они вдвоём перетаскали всё что нужно в такси, втиснулись сами, пообещав шофёру «не обидеть», и поехали на проспект Славы в безымянное кафе на втором этаже типового торгового центра.

Осипов и Лисовский уже стояли у входа. Всё перетаскали в зал, расставили, подключились и не спеша начали настраиваться.

Вокруг свадебного стола суетились папаша и мамаша. Папаша подошёл к Котову.

— Как, ребята, вы готовы? Значит, как только они заходят, вы грохаете этот, как его… свадебный…

— Мендельсона.

— Точно. Потом спокойно садитесь и закусываете. Где-нибудь через часик я дам знак начинать.

Через несколько минут папаша подошёл снова.

— Вот ещё что. Возможно прибудет Александр Марусин, композитор, — сказал он, многозначительно глядя на Котова и остальных. — Вы какую-нибудь его песню можете сыграть?

Дима повернулся к Степанову. Тот кивнул.

Работа

Под звуки свадебного марша к столу подошли молодые, следом за ними зал заполнили гости. Бегло оглядев интерьер, каждый сосредоточил своё внимание на праздничном столе, прицеливаясь к любимой закуске или выпивке и выбирая место поближе.

— Просим всех к столу! — объявил папаша в микрофон, и гости, громыхая стульями и задевая звенящие столы, расселись по местам.

— Всем налили! — послышалась очередная команда. — Кавалеры, ухаживайте за дамами!

Первая, официальная часть мероприятия, вступила в силу.

«Невский факел» сидел за специально накрытым для них сбоку от сцены столиком, тоже пил и закусывал. Гремели надоевшие тосты, гости кричали «горько».

Опохмелившийся Котов начал с интересом разглядывать публику, отмечая для себя молодых женщин, сидящих не в паре с мужчиной. Редкое мероприятие обходилось без того, чтобы Дима не обменялся телефонами с какой-нибудь встретившейся с ним глазами одинокой особой. Такое знакомство, конечно, не всегда срабатывало, но время от времени барышни звонили, и Котов приглашал их к себе домой.

С приличествующим своему положению опозданием прибыл композитор Александр Марусин. Его внешность примелькалась на телевидении, многие узнали и радостно приветствовали. Прозвучал тост за выдающиеся достижения нашей советской эстрады, а потом и за здоровье Александра Юрьевича лично.

Гости заметно хмелели. Все начали громко и наперебой говорить, не слушая друг друга, часто уходили курить или в туалет. По всему было видно, что пора уже начинать танцы. Спустя несколько минут подошёл папаша и сказал, что пора.

Ансамбль громко и четко вступил, разом подняв с мест большую часть публики. Гости, притопывая и прихлопывая, сначала окружили молодых, танцующих «медленный танец» под довольно ритмичную мелодию. Ансамбль начал прогон своей хорошо обкатанной программы.