Очертя голову, в 1982-й - [4]

Принц вышел на сцену, с трудом просматривающуюся из-за пелены характерного дыма, взял с колонки гитару, под взрыв зала шагнул к микрофону и заиграл.

Самые первые секунды он выбивал из низких струн глухой монотонный ритм, сразу вступив голосом. Несколько фраз были произнесены как бы с неохотой, но они загипнотизировали публику, заставив притихнуть. Но сразу вслед за этим произошло то, ради чего стоило здесь собраться. Принц ударил по аккорду, пустив гитару через фузз, перешёл на крик, и тогда же начали свои партии бас и барабаны. Это было похоже на атомный взрыв, группа заиграла в своём обычном безудержном темпе. От стремительных гитарных партий перехватывало дыхание, звук голоса проникал во все клетки и заставлял испытывать оргазм не одну девственницу. Ураганный гром ритм-секции напоминал топот тысяч боевых слонов Ганнибала.

Но вот что-то неясное попало в единое энергетическое поле, связующее зал и сцену, нарушив гармонию взаимного обмена. Это были те особенные вибрации, диссонанс которых каждый почувствовал спинным мозгом. Музыканты перестали играть, сделалось тихо.

В следующее мгновение двери и забитые фанерой окна с треском распахнулись, в проёмы хлынули бойцы спецназа. В зале началась неразбериха.

Не замечая того, что он остался один на сцене, Принц внимательно смотрел в зал, неторопливо наматывая на кисть руки ремень от гитары. Кто-то окликнул сзади.

— Пожарный выход!..

В проходе кулис стояли его друзья и отчаянно жестикулировали. По деревянным ступенькам сцены загрохотали сапоги. Принц толкнул ногой двухметровую колонку, за которой послышались сдавленные крики, и в два прыжка оказался в проходе. Теперь во двор и врассыпную.

Прежде чем милицейский броневик с бешено вращающейся башней въехал во двор, топот ног уже стих за извилистыми поворотами проходных дворов. Стая ободранных бродячих собак пробежала мимо, с опаской поглядывая на газовые и водометные пушки.

Марусин

Александр Юрьевич Марусин оскалил зубы, в который раз поправил галстук, сдул невидимую пылинку с рукава и, наконец, удовлетворённый отошёл от зеркала. Его сорокалетнюю хорошо сохранившуюся фигуру окружала атмосфера заграничной парфюмерии и благополучия.

Выйдя из своего дома на набережную Мойки, он щелчком пальцев остановил такси, бросил на заднее сидение дипломат и плюхнулся рядом. Сегодня Марусин исполнял приятную для себя роль свадебного генерала, присутствие которого придавало мероприятию особый шик.

Имя композитора Александра Марусина было, что называется, на слуху. Его песни, по большей части комсомольско-молодёжной или патриотической тематики, звучали на радио и телевидении почти ежедневно.

Композиторскую деятельность Александр Юрьевич успешно совмещал с активной общественной работой в Союзе композиторов, возглавлял жюри фестивалей и непреклонные худсоветы, изредка бывал в загранкомандировках. Начавшаяся перестройка не угрожала его карьере, однако она заставляла подумать о кое-какой переоценке ценностей.

Новые условия концертной деятельности позволяли получать за гастрольные выступления очень хорошие деньги. Такие хорошие, что за год-два коллективы, до недавних пор исполнявшие его тематику, начали вдруг обрастать дачами, машинами и квартирами.

Вот этого Александр Юрьевич терпеть не смог. Он сел за рояль и с нескольких наскоков написал песню, или вернее, рок-композицию «Кибер-нелюбовь», очевидные недостатки мелодии и текста которой должно было компенсировать мощное звучание электронных инструментов и всеядность толпы.

Через месяц у Марусина была готова программа из двадцати песен, скользких и одинаковых, как рыбы в стае. Осталось собрать группу и превратить этот безликий материал в звонкую монету.

«Невский факел»

Таково было состояние дел Марусина, когда сосед по лестничной клетке пригласил его в кафе на свадьбу дочери. Утомлённый безвылазной работой над новой программой, Марусин, долго не ломаясь, согласился.

— А вот и пришёл Александр Юрьевич! — радостно провозгласил счастливый отец, поднявшись с места и сделав несколько хлопков в ладоши. — Товарищи, поприветствуем дорогого гостя!

Все зааплодировали, некоторые встали.

Марусин подошёл к молодым с общепринятыми для таких случаев словами. Поцеловал в щёчку невесту, потряс руку жениха и незаметно, но так, чтобы все увидели, сунул мамаше конверт.

Гостя посадили в президиум П-образного стола — между родителями и свидетелями — и тосты понеслись.

Обхоженный со всех сторон, Марусин пил, закусывал и с любопытством поглядывал в сторону небольшой сцены, на которой готовился к выступлению ансамбль. Присутствие ансамбля на свадьбе вернуло Марусина к насущным проблемам.

Для исполнения его новой программы музыкантов можно было в принципе набрать поодиночке, однако для достижения слаженного звучания потребовалось бы время, которое уже расценивалось как деньги. Вернее всего было бы взять уже готовый, сыгранный, достаточно грамотный, но творчески беспомощный коллектив, который мог быть полностью в его власти.

— Добрый вечер! Ансамбль «Невский факел» начинает праздничную танцевальную программу! — прервал размышления Марусина усиленный микрофоном голос. — Наша первая песня звучит по заявке новобрачной. Она носит название «Яблоки на снегу».