Очерки по истории зоологии - [98]
Деляж (1884) впервые выяснил метаморфоз паразитного усоногого рачка саккулины (Sacculina) — животного, принадлежность которого не только к усоногим, но и к ракообразным вообще по внешнему виду никак не установишь. Н. М. Книпович, исследовав развитие другого, не менее любопытного усоногого — дендрогастера (Dendrogaster), паразита иглокожих, выяснил, что у него из яйца выходит так называемая циприсовидная личинка (похожая на рачка циприс), лишь немногим отличающаяся от личинок других усоногих.
Изучение личинок ракообразных, выяснение истории развития ряда видов их привело Ф. Мюллера (ср. стр. 135) к замечательному обобщению, которое несколько позже в искаженном виде было опубликовано Геккелем и объявлено им, от своего имени, «биогенетическим законом». Мюллер же установил наличие различных способов дыхания у дышащих воздухом крабов, бегающих по песку; выяснил многообразие форм сердца у равноногих раков; открыл две формы самцов у неравноногих раков; показал всю неестественность попыток строить систему ракообразных, только на основе особенностей эмбрионального развития.
Особенности размножения некоторых ракообразных, служившие в свое время поводом для ряда недоумений, позже доставили богатый материал для изучения явлений партеногенеза, смены поколений, сезонного диморфизма, не так уж редких среди низших раков.
Регенсбургский пастор и любитель-натуралист Якоб Шеффер (J. Ch. Schaeffer) еще в 1756 г. описал ракообразного щитня (Apus cancriformis). Щитень был известен и раньше: его отметил Я. Клейн (1737), а до того Иоганн Фриш (J. L. Frisch, 1666–1743), издавший в 1720–1738 гг. 13 частей «Описания всевозможных насекомых Германии». В 10-й части (1732) есть таблица с прекрасным изображением щитня, названного «Floss-fussige See-Wurm mit dem Schild» (водяной червь с щитом и плавательными ногами). В конце XVIII и в начале XIX в. о щитнях писали Бекманн (J. Baeckmann, 1775), Геде (H. M. Gäde, 1817) и другие. Уже в те времена была несколько изучена его анатомия, но самца щитня никто не знал: все видели только самок. Прошло сто лет, и лишь в 1857 г. А. Козубовский (A. Kozubowski) открыл этого самца. А между тем щитни местами и временами были нередки. Так, в августе 1821 г. торговки Вены продавали щитней, якобы упавших с неба вместе с дождем, пролившим недели за две до того. Конечно, никто не мог себе представить, что в двухнедельный срок могли развиться и вырасти такие сравнительно крупные рачки, да еще там, где до дождя кроме пыли ничего не было… Тогда немало щитней попало в руки натуралистов, но самца среди них не оказалось.
Жаброногий же рачок артемия (Artemia) прогремел на весь ученый мир дважды. На артемии проводил свои исследования Зибольд (ср. стр. 124), открывший у нее явления партеногенеза. И с ней же были связаны замечательные опыты одесского зоолога Владимира Шманкевича (1839–1880). Он содержал соляноводную артемию (Artemia salina) в воде различной солености, и вот оказалось, что в зависимости от концентрации соли изменяется внешность этих рачков. Так, в более соленой воде у соляноводных артемий появлялись признаки другого вида того же рода — артемии Мильгаузена (Artemia milhauseni), обитающей в более соленых водах. При содержании артемии в мало соленой воде она приобретала признаки, сближающие ее с совсем другим родом, именно: с жаброногом (Branchipus). Опыты показывали, что виды действительно могут изменяться, причем отклонения бывают очень сильными. Шманкевич опубликовал в промежутке 1872–1877 гг. несколько работ о жаброногих рачках соляных озер и лиманов, всюду резко подчеркивая изменчивость артемии, вызываемую изменениями обитаемой ею среды. Сообщение о том, что даже в свободной природе, в соляных лужах, в которых живут артемии, имеются условия к «прогрессивному преобразованию артемии в жабронога» (Шманкевич, 1875), произвело огромное впечатление и вызвало множество возражений. Одни просто не доверяли точности наблюдений, других возмутил самый факт: один вид «превращается» в другой, — можно ли стерпеть такое «безбожие»? Шманкевича начали травить: применили обычный способ борьбы с «неугодными людьми». В конце концов его обвинили в… краже объектива от микроскопа. Несмотря на всю вздорность этого подлого обвинения, Шманкевич не выдержал и покончил самоубийством (на другой день после его смерти был пойман с поличным настоящий вор).
Опыты Шманкевича позже были несколько раз проверены. Русский зоолог В. Аникин исследовал артемий из западносибирских соляных озер и нашел, что они изменяются при изменениях степени концентрации раствора соли (1898). Повторила опыты Шманкевича Надежда Станиславовна Гаевская (род. 1889), известный зоолог-гидробиолог. Она провела ряд точных исследований и выяснила (1916), что соляноводная артемия действительно весьма изменчива и быстро и резко реагирует на изменения в степени солености воды. Н. Гаевская получила и жаброногоподобные формы артемии, и притом как раз в условиях опыта Шманкевича. Шманкевич оказался прав, во всяком случае все сообщенные им факты вполне точны. Некоторые ошибки в его толкованиях — результат времени, и эти ошибки не могли быть замечены ни им самим, ни его противниками. Для своего времени Шманкевич был «официально прав» и в своих объяснениях.
