Очерки по истории зоологии - [127]
Петр Петрович Семенов (1827–1914, с 1906 г. — Семенов-Тян-Шанский) — один из крупнейших деятелей «освободительной реформы», организатор русской статистики и первой всенародной переписи населения, в молодости ездил на Тян-Шань (1856–1857) и был первым европейцем, обследовавшим эти заманчивые горы. Его деятельность в Географическом обществе выразилась, между прочим, в организации ряда экспедиций в Центральную Азию. Именно в «семеновский период» были совершены путешествия Пржевальского, Роборовского, Громбчевского, Потанина, Грум-Гржимайло, Козлова и других, доставившие огромные материалы, в том числе и зоологические (попутно были доставлены и маршрутные съемки и другие картографические материалы, очень интересные для Генерального штаба; впрочем, большинство этих путешественников были офицерами). Крупные следы оставили и путешествия в Среднюю Азию (1868–1871) А. П. Федченко (1844–1873), организованные «Обществом любителей естествознания» (Москва). Федченко собрал богатейшие материалы по фауне и флоре тогда еще совсем не исследованного Туркестана, и результаты его экспедиции — массивный фундамент, на котором начало расти здание краеведения Средней Азии.
Шестидесятые годы — переломные годы. Крестьян освободили от крепостной зависимости, ограбив их самым бесцеремонным образом. Нарождавшийся русский капиталист выиграл вдвойне: получил множество на редкость дешевой рабочей силы, и он же начал скупать земли мелких помещиков, и при даровых-то руках едва сводивших концы с концами. Капитализм при столь благоприятных условиях начал развиваться так, словно шагал в сказочных семимильных сапогах: «в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых старых странах Европы целые века» (Ленин, Соч., XV, стр. 143). Дарвиновское учение — второй перелом. Если освободительная реформа и некоторое «свободомыслие» (впрочем, отцветшее, не успев толком расцвести) 60-х годов нашли свое отражение в идеологии, то дарвиновское учение отразилось на методах и — главное — на тематике зоологии. Началось поголовное увлечение филогенией: в сравнительной анатомии, и эмбриологии зоологи видели теперь цель и смысл жизни, лес родословных древ, построенных из чего попало и как попало, сменил частоколы энтомологических булавок и бастионы птичьих шкурок. Систематика попала в число даже не гонимых, — большинство ее откровенно презирало. Правда, так было только в пылу увлечения; действительность скоро окатила весьма холодным душем горячие головы «асистематиков», и им пришлось, скрепя сердце, признать полезность этой части зоологии. Без регистрации не может обойтись ни одно учреждение или предприятие, и роль этой «чернорабочей силы», «архивных крыс» и была отведена систематике. Пренебрежение систематикой было столь велико, что диссертация «по систематике» стала рискованным предприятием. Так, М. Д. Рузский (род. 1864) пережил немало треволнений, пока его докторская диссертация (он имел «неосторожность» представить в качестве таковой грандиозную сводку по муравьям России, до сих пор никем не превзойденный труд) блуждала из университета в университет в поисках, кто и где «сжалится» и допустит к защите докторанта-систематика.
Эти годы — начало резкого проявления специализации, и притом уже двойной. Систематики специализировались на той или иной, не слишком объемистой группе животных: «линнеи» давно исчезли, не осталось не только «фабрициев», даже «лятрейли» уже не встречались, а зоологи в целом разделились на систематиков и несистематиков. Правда, вторые нередко, хотя бы временно, оказывались в числе первых.
Многие русские зоологи продолжали дело Далласа и Эверсманна. Прямым продолжателем работы Эверсманна явился Модест Николаевич Богданов (1841–1888, казанско-петербургский профессор, однофамилец москвича А. П. Богданова), еще гимназистом увлекавшийся ловлей птиц и охотой. Ученик Эверсманна, он унаследовал от него любовь к Заволжью и юго-востоку. М. Богданов исследовал природу и фауну берегов Волги от Казани до Астрахани, а своей работой «Птицы и звери черноземной полосы Поволжья и долины средней и нижней Волги» (1871) положил начало составлению зоогеографической карты Европейской России. Он ездил на Кавказ, побывал в Хиве (1873), где чуть не попал в плен, исследовал Арало-Каспийский край (1873–1874). Ряд его работ по птицам послужил источником для последующих исследователей русской орнитофауны. Многочисленные зоологические рассказы и популяризации М. Богданова — образцы увлекательно написанной научно-популярной детской книги («Мирские захребетники», «Из жизни природы»).
Модест Николаевич Богданов (1841–1888).
Карл Федорович Кесслер (1815–1881), киевский, а с 1861 г. петербургский профессор, издал ряд крупных монографий по фауне Киевской и смежных губерний. Затем он увлекся ихтиологией, исследовал рыб Черного и Каспийского морей, Туркестана, Кавказа, Невы, Ладожского и Онежского озер, Волги (всюду побывал сам). Ряд фаунистических работ по рыбам указанных водоемов увенчался трудом «Рыбы, водящиеся и встречающиеся в водах Арало-Каспийско-Понтийской ихтиологической области
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.
Вы, конечно, догадываетесь, о ком идет речь в рассказе «„Кто-то“ на дереве». Николай Николаевич Плавильщиков рассказывает об обыкновенной березе и ее обитателях — жуках, птицах, гусеницах бабочек… Это только на первый взгляд кажется, что дерево необитаемо, а если к нему приглядеться, можно заметить много интересного. Нужно лишь научиться видеть.А население на дереве самое разнообразное: это и трубковерт, который маскируется под свернутый в трубочку засохший листок, и самые разнообразные гусеницы, пауки… И с каждым из них очень интересно познакомиться, чтобы знать, кто друг, а кто враг.В сборнике вы найдете рассказы о необычайных, удивительных животных, таких, как жирафа, осьминог или живое ископаемое — латимерия; узнаете, почему бывает зимняя спячка у животных, почему сова видит в темноте, какие рыбы могут жить на суше…Рассказы Николая Николаевича Плавильщикова увлекательны и разнообразны, ибо велик и разнообразен мир природы, который так хорошо знал и любил автор.
Разнообразен мир природы, который так хорошо знал и любил автор многих книг для детей, доктор биологических наук Николай Николаевич Плавильщиков. В этой книге ученый-энтомолог рассказывает о том, как интересно наблюдать жизнь и повадки насекомых, живущих рядом с тобой: жучка трубковерта, слоника, плавунца, светлячка и других обитателей этого огромного мира живой природы.На опушке растет береза. Некоторые листья ее свернуты наподобие бумажных фунтиков. Они ничем не склеены, не сшиты, будто держатся сами собой.
В антологию включены произведения написанные в первой половине двадцатого века и объединенные темой поисков "недостающего звена" в эволюции человека. Все они не часто издавались на русском языке и, надеемся, будут интересны читателям.Содержание:* Жюль Верн. Воздушная деревня (роман, 1901)* Уильям Олден. Недостающее звено (рассказ, 1902)* Михаил Гирели. Eozon. Заря жизни (роман, 1929)* Николай Плавильщиков. Недостающее звено (повесть, 1945)
Крупный ученый и замечательный писатель Николай Николаевич Плавильщиков долгие годы работал в Зоологическом музее МГУ. Монголия, Корея, Япония, Индия, Иран, Мадагаскар, конечно, Россия — не было на планете уголка, бабочки из которого не попали бы в руки Н.Н. Плавильщикова. В уникальной коллекции ученого одних жуков-дровосеков было собрано более 50 000 экземпляров! Но ничуть не меньше, чем в науке, сделал Николай Николаевич и в литературе, оставив после себя множество совершенно замечательных научно-популярных и художественных книг.
В этой книге собраны рассказы, которые написал доктор биологических наук, профессор Николай Николаевич Плавильщиков. Герои его рассказов — это птицы, ящерицы, зебры, жирафы, комары, стрекозы…Прочитав эту книгу, вы узнаете, кто такой был Хаус — желтый котенок, и какие птицы называются бунтовщиками, и какие рыбы «вьют» гнезда, и как строят свои жилища муравьи, и еще о многих, многих повадках и особенностях жизни мира животных.
Билл Шутт, зоолог, научный сотрудник Американского музея естественной истории и почетный профессор биологии Университета Лонг-Айленда (кампус LIU Post), рассказывает естественную историю сердца человека и других животных – захватывающую историю эволюции и научного прогресса. Книга состоит из трех частей и начинается с обзора животного мира, помогающего разобраться в анатомии сердца, его функциях и эволюции. Шутт раскрывает секреты сердец насекомых, лошадей, червей, жирафов, змей и ящериц; перед нашими глазами проходит вереница сердец – большие, маленькие, холодные и даже несуществующие.
Эта книга об одних из наиболее интересных и популярных животных земного шара. Ее автор — немецкий писатель Ганс Бауэр — стремился сообщить о них самые разнообразные сведения. Живо и увлекательно рассказывает он о жизни слонов среди природы и в неволе в давно минувшие и нынешние времена, об удивительных физиологических особенностях этих гигантских представителей животного мира, о том, как ловят слонов и как их приручают и дрессируют, о ценнейших слоновых бивнях — слоновой кости и о многих других интереснейших особенностях этих своеобразных животных.
Исчезновение мамонтовой мегафауны, которая в позднем плейстоцене доминировала в тундростепях Северного полушария от Европы до Аляски, остается одной из самых интригующих загадок. На рубеже позднего плейстоцена и голоцена произошло массовое вымирание крупных млекопитающих в постледниковой Голарктике, но некоторые из них смогли адаптироваться в новых условиях. Подзнеплейстоценовый степной бизон был одним из самых типичных представителей мамонтовой мегафауны. В Северной Америке наибольшее развитие в голоцене получила степная ветвь его потомков.
Эта книга завершает четырехтомный цикл рассказов о животных. Первая часть — беспозвоночные. Они обитают повсюду: пронизывают и воздух, и землю, и воды земные от поверхности до самых больших глубин. Как устроен осьминог и каковы его повадки? Может ли спрут потопить корабль? Миф или факт, что скорпион, окруженный кольцом из раскаленных углей, убивает себя? Об этом поведает книга. В «Ископаемых животных» рассказывается об эволюции некоторых представителей мира животных, включая человека. Как объяснить, что девонская рыба целакант сохранилась до наших дней, тогда как гигантские ящеры мезозоя вымерли? Сложный и загадочный путь эволюции животных рассматривается в контексте происхождения и развития жизни на Земле.
Белый медведь — редкий представитель мировой фауны, приспособившийся к жизни в исключительно трудных условиях — во льдах Северного Ледовитого океана. Этому животному и посвятил свою книгу доктор биологических наук С. М. Успенский. В ней рассказывается о численности белого медведя, его поведении, морфологических и физиологических особенностях. Большое внимание уделено мерам охраны животного.
Эта книга — краткое, но яркое повествование о первых полностью сухопутных насекомых, с размышлениями о путях их эволюции и о средообразующей деятельности животных, постоянно воссоздающей биосферу. Она — плод длительных наблюдений автора в природе, тщательного штудирования научной литературы, а также чтения лекций. Книга в увлекательной форме расширяет горизонты школьной программы и делает более содержательным постижение соответствующих глав зоологии и экологии. По форме она может быть отнесена к особому жанру научно-художественной литературы.