Очерки по истории Русской Церкви. Том 2 - [23]

Увы, Самозванец довольно успешно продвигался к Москве. Монолит законного царелюбия оказался надтреснутым. Борис воспринимался, как царь неподлинный, не — «прирожденный». Миф «прирожденного» царя оказывался сильнее царя искусственного, т. е. выбранного. Не помогала ни церковь, ни миропомазание. Миф прирожденности умножался еще на романтику дитяти, чудесно спасенного от грозившего ему мученичества. Так сновидение и реальность в психике масс поменялись своими местами. Так высший идеалистический инстинкт явился каналом, по которому потекла вода низших, корыстных, грабительских вожделений.

При виде этой картины, царь Борис 13-го апреля 1605 г. почти скоропостижно скончался. Агония длилась всего два часа. Официальная присяга Москвы, войска и всей России была принесена вдове Бориса, Марье Григорьевне и его и ее детям, Федору и Ксении. Но миф царя подлинного побеждал. 7-го мая изменило официальному правительству и Московское войско. 1-го июня бунтующая Москва послала в Тулу к Самозванцу делегацию с повинной. Самозванец принял ее и потребовал в виде гарантий «истребления его врагов». Москвичи убили царицу Марью и Феодора, а Ксению отдали Самозванцу. Последний приказал ее заточить в монастырь. Бунтовская толпа ворвалась и в Успенский Собор, чтобы обезглавить церковь, физически убрать патриарха. Иов мужественно, стоя направо от царских врат пред образом Владимирской Богородицы, громко молился: «о Пречистая Владычица Богородица! Сия панагия и сан святительский возложены на меня недостойного в Твоем храме, у Твоего Чудотворного Образа. И я, грешный, 19 лет правил слово истины, хранил целость православия; ныне же, по грехам нашим, как видим, на православную веру наступает еретическая. Молим Тебя, Пречистая, спаси и утверди молитвами Твоими Православие». Бунтовщики набросились на Иова, трепали, били и вытащили на Лобное место. Патриарший двор был разграблен. Сам патриарх оставлен в живых и просил, чтобы его вернули на его родину, в Старицкий монастырь под ведение архимандрита Дионисия. Так как весь Освященный Собор фактически покорился Самозванцу, то и Самозванец издал через Собор приказ: — исполнить просьбу узника Иова, увезти в Старицу, «взять его там за приставы» и содержать «во озлоблении скорбном». Там через два года, 19-го VI. 1607 г. Иов и скончался. Но он пережил Самозванца, и мы его еще увидим в Москве.

Религиозная политика Самозванца

Лжедимитрий, по рождению и воспитанию москвич, хотя и был игрушкой иезуитов, но не был в собственном смысле их воспитанником и искренним латынником. Психология и внутренняя ложь авантюризма скорее всего в длительности времени и успеха превратилась бы в игру на чистом «патриотическом» православии. Признаки для такого рода вольт фаса начали уже проявляться за год его правления. Как московский беглец и бродяга по православным монастырям Литовской Руси (явление по тогдашнему заурядное), будущий Самозванец нахватался вольнодумства, скорее протестантского. Он был малограмотен в латыни. Писал «император» свое имя — «Демеустриус». Но, избранный в Польше орудием захвата России, неизбежно обязался проводить планы Ватикана. Последовательности внутренней у него не было. «Измена» была для него только средством. Инстинкт влек его к слиянию с московским народом. Его латинизаторская программа была громко рекламирована московской контр-агитацией с самого начала смуты. Еще в окружной грамоте патр. Иова 1603 г. Самозванец характеризовался «отметником православной веры». С 1596 г. в Литве торжествовала уже Брестская уния. Рим и Польша увлекались мыслью — захватить под унию и Москву. Значит под «латинством», к которому обязывался Самозванец, практически разумелась Уния, т. е. сохранение до времени восточного обряда.

Папство никогда не покидало этой мечты. После визита иезуита Антония Поссевина к Ивану IV, папа Григорий ХIII снова присылал Антония к царю Федору Ивановичу с двумя сопроводительными письмами — на имя царя и бояр, прося их верить во всем Поссевину. Еще в 1586 г. Антоний Поссевин толкал польского короля Стефана Батория на завоевание Московии и от имени папы Сикста V обещал денежную помощь. Через того же А. Поссевина царь Иван предупрежден был, что краль Стефан отымет Псковскую, Новгородскую и Смоленскую земли. Но царь может предотвратить это кровопролитие между христианами, если согласится на Унию. В самые годы реализации Брестской Унии (1594—1597 гг.) папа Климент VIII присылал легата к царю Федору и правителю Годунову, приглашая примкнуть к коалиции западно-европейских государей против турок и кстати решиться на соединение церквей в форме унии.

В 1600 г. король Сигизмунд III прислал к царю Борису канцлера Льва Сапегу, родом русского, из семейства недавно окатоличенного. Предлагался «вечный мир» на принципе свободы национального самоопределения по языку и вере. Поляки и литовцы могли свободно селиться в московских пределах, приниматься на государственную службу и строить свои латинские церкви. Теми же льготами пользовались бы и москвичи в Литве—Польше. Боярская Дума в этой свободе для латинства начисто отказала. Москва оставалась глуха к идее федеративного слияния. Свой государственный организм она понимала как монолитно единоверный, с душой единственно православной. Иезуиты, владевшие тогда сердцем Польши, не могли не соблазниться вдруг открывшейся возможностью овладеть сердцевиной русской государственности через подлог и обман, через призрак родного для Москвы православного царя, но Самозванца. Осуществилась почти невероятная, фантастическая интрига. Подложный царевич Димитрий включен был в высокую политику Польши и Рима. Все это бесспорно вскрыто по документам и самого Ватиканского архива и изложено в трехтомном исследовании о. Пирлинга, члена-корреспондента Российской Академии Наук.