Очерки по истории Казанского ханства - [24]

В сентябре казанское войско подошло к Нижнему Новгороду, сожгло посады и приступило к осаде кремля. Однако, попытка взять город приступом не удалась, так как нижегородский воевода вооружил пленных литовских солдат, сосланных в Нижний, и они отразили атаку казанцев искусным ружейным огнем. В бою погиб князь Ногайский, и казанское войско возвратилось обратно.

Русское правительство мобилизовало 100-тысячную армию, но в войсках произошли беспорядки, и армия не двинулась далее Мурома: "Они же паче себя стрежаху, а не земли своея, и вышли страхом объяти быша, безумни, убояхуся и трепетаху, избранными воины блюдущеся из града выйти, толико имуща не мало воспретити царю (т. е. хану).[52] Казанцы беспрепятственно хозяйничали вдоль Оки. [63]

Военные действия возобновились весной 1506 года. Теперь русская армия начала свое наступление под номинальным начальством 16-летнего брата великого князя — Димитрия Углицкого, по прозвищу «Жилка» (сам государь остался в Москве) и под фактическою командой князей Ф. И. Бельского и А. В. Ростовского. 22 мая русская пехота высадилась под стенами Казани. Русские немедленно, без разведки, направились от Волги к городу, но как только они развернулись на открытой равнине, тотчас же подверглись нападению с двух сторон — из Казани и с тыла. Русские потерпели жестокое поражение. Летописец описывает это событие так: "Прииде князь Дмитрий Иванович и воеводы великого князя, судовая рать, под Казань месяца маия 22, в пяток. И не осмотряся вскоре выидоша из судов и поидоша к граду пеши, а день бысть тогды жарок добре, а татарове из города поидоша противу их, а иные татарове потайные на конях заехаша от судов, и бысть бой; и грех ради наших побиша татарове воевод пеших и детей боярских многих, а иных поимаша, а инии мнози истопоша на поганом озере".[53] Получивши донесение о том, что войско разбито, русское правительство немедленно снарядило новую армию, остаткам же разбитого войска дало приказ не возобновлять наступление до прибытия нового войска.

Русская конница, выступившая в поход одновременно с пехотой (которая совершила путь по реке на судах), достигла Казани на месяц позднее, 22 июня. С прибытием запоздавшей конницы, прежнее русское командование решило нарушить приказ правительства и повело наступление, не ожидая прихода нового войска. Казанцы одержали вторую победу и вновь нанесли русским сильное поражение. Русский летописец выражается кратко: "Месяца июня 25 начаша ко граду приступати с небрежением, и граду не успеша ничтоже, но сами побеждени быта от татар".[54] Столица не потерпела никакого ущерба, неприятель же был вторично разбит.

Автор "Казанского Летописца", помня о том, что вторичное поражение совпало с годовщиной погрома, произведенного во время ярмарки, сочинил совершенно фантастический рассказ об этой битве.[55] Повествование начинается вступлением, не лишенным лиризма: "Егда же воем русским пришедшим к Казани, и первое дал им бог победу на казанцов" — выдумывает летописец, "потом же[64] — ох, увы нам! — разгневася на ня господь, и побеждени быша христьяне от поганых: поби казанский царь, из града вышед, обоя воя русские, конную рать и судовую, лестию некою". Первое действие дальнейшего повествования происходит на ярмарке, которую летописец почему-то помещает не на Гостином острове, а на Арском поле, вдали от Волги: "На великом лузе, на Арском поле, около града, поставлеша царь» до 1000 шатров на праздники своя, и вельможи его в них же корчемствоваше и пьюще и веселящеся всякими потехами царскими, честь празднику своему творяще; тако же и гражане вси мужи и с женами, гуляюще по их, пиюще в корчемницах царевых, покупающа на цены, порхлажахуся. Много же народу сбирающеся, черемисы на праздники тые с рухлом своим, из дальних улусов и торговаху с градскими людьми, продающе, и купующе, и меняюще".

Внезапно на мирную картину ярмарки обрушивается русское войско: "И в тех же корчемницах испивающе, веселящеся царю к вельможам его и всему достальному люду, а не ведающе они на себя ничего же, к праведного Николы чудотворца молением, аки с небеси, падоша вои русские на поганых варвар казанцов и побиша напрасно казанцов, ових же плениша, ини же во град со царем убежаша, ови же в лесы, кождо их избыти. И от великие тесноты, во граде задыхахуся и задавляющеся добре людие. Аще бы три дни едины постояли у града вои русские, тогда бы взяли град волею, без нужды".

Русским досталась бесчисленная добыча: "И осташася на лузях стояща у града все царевы шатры и каторги вельмож его со. многим ядением и со многим питием и со всяким рухлом, воя же русская от путного шествия нужного, уже аки взяша град Казань, и оставя дело божие (sic!) и приклонишася на дело дьявольское, от высокоуния, и богу того изволившу — и начата без страха ясти и пити, и упиватися без ведания скверным ядением и питием варварским, и глумитися, играти и спати до полудня".

Коварные казанцы, между тем, не дремали: "Царь же из стрельницы зряще с казанцы бесчинство русских вои, безумного их шатания, и узна царь, все русские вои пьяни, от мала и до велика, яко и до самых воевод, и помышляше же царь подобна искати времяни, како бы напасти на русских вои".