Очерки по истории еврейского народа - [57]

Круг деятельности синедриона заключал в себе также функции городского совета Иерусалима. В конце эпохи Второго храма Иерусалим не был "полисом", т. е. самоуправляющимся городом. В нем не было культурных учреждений по образу греческих городов в его городском уставе не были предусмотрены регулярные народные собрания в установленные сроки и в заранее {162} определенных, местах. Все же и некоторые иерусалимские учреждения носили греческие названия, общепринятые на римско-эллинистическом Востоке.

Однако Тиверия, несмотря на то, что ее еврейское население составляло абсолютное большинство, была организована с самого начала по образцу греческого полиса. В Тиверии был городской совет ("буле" - по-гречески), который избирался народным собранием. Во главе городских властей в Тиверии стоял архонт. Интересно отметить, что народные собрания состоялись в синагоге.

В первый период непосредственного римского управления, за исключением наместничества Понтия Пилата (26-36 гг. н. э.), еще не чувствовалось обострение отношений между верховной римской властью и евреями.

Ненависть широких народных кругов к режиму Ирода и Архелая была так сильна, что вначале они даже были готовы примириться с той формой правления, которая была введена римлянами в провинциях. С другой стороны, в высших сословиях, в окружении первосвященника и в некогда близких к Ироду аристократических сферах были группы, готовые охотно сотрудничать с римскими наместниками, так же как до того они сотрудничали с Иродом и его сыновьями.

Но уже тогда начала формироваться идеология революционных групп, рассматривавших всякую - какую бы то ни было - чужую власть как зло, с которым необходимо бороться всеми возможными средствами. По их понятиям, евреям вообще запрещено подчиняться смертному царю, так как их повелитель только сам Бог. Однако когда улеглись первые волнения, вызванные введением римского ценза, между населением и властями, по-видимому, не было никаких кровопролитных столкновений вплоть до назначения Понтия Пилата наместником.

С появлением Пилата, по сохранившимся сведениям, все более усиливается в народе недовольство римской властью, все чаще происходят беспорядки и возникают различные мессианские движения, носящие, несмотря на свое разнообразие, явно антиримский характер.

В первые годы своего владычества римляне {163} неоднократно пытались найти соответствующий подход к своеобразной проблеме управления иудейской страной. Власти считались с еврейской религией и с общепринятыми среди евреев традициями.

В Иерусалиме, например, в согласии с еврейской традицией, было запрещено выставлять статуи и портреты. Несмотря на все эти попытки, властям не всегда удавалось прийти к взаимопониманию с населением. Расхождению способствовал ряд объективных причин. Пребывание в Иерусалиме римского гарнизона, само по себе, приводило по временам к распрям и столкновениям. Предоставленные наместникам прерогативы назначать первосвященника, хранить у себя его облачение и, таким образом, иметь надзор над храмовым культом, также раздражали народные еврейские массы. Обременительные налоги, жестокость наместников, вроде Пилата, считавшегося с иудеями намного меньше, чем его предшественники, и полная отчужденность между представителями власти и подвластным населением - все это способствовало усилению вражды между евреями и римской администрацией. С другой стороны, круги, убежденные в военном могуществе Рима, старались сгладить противоречия, исходя из вполне обоснованного опасения, что открытое столкновение с Римской империей повлечет за собой катастрофу для храма, для Иерусалима и для всей нации. Среди них были люди, преследовавшие при этом свои личные интересы, хотя многие действовали из честных побуждений, искренне заботясь о будущем народа. Но даже эти элементы готовы были следовать примеру Хасмонеев, когда политика Рима угрожала самому существованию еврейской религии, как во времена императора Гая Калигулы, замышлявшего воздвигнуть свою статую в Иерусалимском храме.

Период римского наместничества был на короткое время прекращен царствованием Агриппы I, внука Ирода и Мариаммы Хасмонейской. Три года Агриппа был царем всей Палестины. Он воспитывался в Риме, вращался в высшем римском обществе и пользовался в нем таким влиянием, какого не имел ни один еврей до него. Даже дед его Ирод был в глазах римской аристократии {164} посторонним человеком, ценимым только за его способности и услуги римской империи.

Агриппа же считался в высших римских сферах совершенно своим человеком. Но именно тот факт, что он досконально знал римское общество и римскую политику со всеми ее слабостями, с деспотизмом цезарей и прихотями их родни и фаворитов, объясняет, быть может, его отмежевание от полной солидарности с Римом. Из всех видных представителей дома Ирода он был самым выдающимся иудейским политиком своей эпохи и в своем управлении Иудеей он всецело руководился интересами своей нации. Он действовал в полном согласии и в тесном сотрудничестве с большинством евреев и с их признанными руководителями. Большая часть народа видела в нем скорее преемника Хасмонеев и истинного иудейского царя, чем наследника дома Ирода. Сравнительно продолжительный период правления наместников, суровые репрессии Пилата и террор времен Калигулы открыли современникам глаза на преимущество иудейского правителя, даже не вполне независимого. Агриппа, в свою очередь, делал все возможное, чтобы быть в еврейских областях своей монархии подлинным еврейским царем, и всеми средствами старался расположить к себе своих единоверцев. Были, правда, и крайние круги, недовольные Агриппой и его поведением, но он не принимал против них враждебных мер, стремясь умиротворить их и достигнуть соглашения с ними.