Очерки о традиции и метафизике - [9]

из которых и должны быть, в соответствии с теорией «заимствований», выведены все реально существующие традиционные доктрины; должен быть очевидным деструктивный характер подобного рода поисков, единственная цель которых заключается в отрицании любого «сверхчеловеческого» откровения. Это в полной мере соответствует уже упомянутой нами враждебности по отношению к любой традиционной форме, и теперь уже можно сделать вывод о несовместимости любого «человеческого» объяснения с истинным духом традиции, поскольку не принимать во внимание ее «сверхчеловеческий» элемент означает отрицать саму ее сущность. Несовместимость же синкретизма с традицией выражается прежде всего в том, что сущностью любой традиционной доктрины является знание метафизических принципов; все остальные ее разделы оказываются в большей или меньшей степени производными и служат в качестве применения этих принципов в различных областях действительности, что и позволяет сделать вывод о преимущественно синтетическом характере традиции, исключающем любую возможность синкретического заимствования.

Эти же рассуждения позволяют сделать и еще один вывод: синкретизм несовместим не только с традиционными доктринами, он совершенно чужд и людям, которые в этих доктринах хорошо разбираются и хорошо осознают всю ограниченность мышления профанов, не испытывая никакой потребности обращаться за помощью к теориям, о которых у нас шла речь. Все, что так или иначе связано с традицией, имеет «внутренний», а не «внешний» источник; поэтому тот, кто имеет представление о трансцендентном единстве всех традиционных форм, может с целью изложения или, если в этом есть необходимость, с целью интерпретации какой-либо доктрины использовать средства, принадлежащие иным традициям; в таком использовании нет ничего общего с синкретизмом исследователей-профанов. В одном случае фундаментальное единство играет роль исходного принципа для всех элементов изложения, пусть даже и принадлежащих различным традиционным формам; в другом же случае данное единство отсутствует или, точнее сказать, скрыто от взгляда исследователя-профана, который поэтому вынужден напрасно блуждать в темноте, рассеять которую в состоянии только инициатический Fiat Lux.

В индийской традиции человек может оказаться вне каст двумя противоположными друг другу («внутренним» и «внешним») способами: он может быть либо над кастами (ативарна), либо находиться ниже их (аварна), причем первый случай в современных условиях встречается существенно реже, чем последний, хотя для человека первоначальной эпохи именно первое состояние было вполне нормальным. Точно так же можно находиться и по ту, и по другую сторону традиционных форм: человек может либо вообще обходиться без религии, что чаще всего и встречается в современном западном мире, либо, что, напротив, является совершенно исключительным случаем, он может получить действительное знание о трансцендентном единстве всех традиций. Говоря в данном случае о действительном знании, мы прежде всего имеем в виду то обстоятельство, что теоретических представлений об этом единстве, даже если они и являются в основном верными, совершенно недостаточно для того, чтобы считать себя преодолевшим то состояние человеческого существования, на котором совершенно необходимо присоединиться к какой-либо традиционной форме и строго ей следовать. Это, безусловно, не означает, что человек не имеет права стремиться к глубокому познанию и других традиций, он лишь до определенного времени не должен употреблять на практике ритуальные средства, принадлежащие иным традиционным формам, так как это было бы не только бесполезно, но в силу целого ряда причин и опасно. Это обстоятельство позволяет лучше разобраться в вопросе о «юрисдикции» различных инициатических организаций, берущих свое начало в лоне определенной традиции: поскольку инициация, в строгом смысле этого слова, представляет собой установление начальной связи с такой организацией, то получивший ее человек действительно находится еще в самом «начале» и, следовательно, пока далек от того, чтобы быть выше тех или иных традиционных форм.

Различные традиции в таком случае допустимо сравнить с несколькими дорогами, которые хотя и не похожи друг на друга, но все же ведут к одной-единственнои цели: очевидно, что нельзя к этой цели продвигаться сразу по нескольким дорогам и, выбрав в самом начале пути одну из них, следует идти, не сворачивая, до конца, поскольку переход с одной дороги на другую не только не содействует скорейшему достижению цели, но может и вообще сбить с избранного пути. Но тот, кто добрался до конца, пройдя по одной дороге, находится в центре пересечения всех путей; такой человек теперь может использовать, если ему это необходимо, элементы любых традиционных форм, потому что он их все преодолел и теперь они для него, в сущности, одинаковы, так как все они ведут к точке, где он уже находится. Он теперь может придерживаться какой-либо одной традиции, для того чтобы служить примером тем, кто еще не достиг его состояния; но, если потребуется, он в равной степени может использовать и другие формы, поскольку между ними для него теперь уже нет различий. Такое объединение традиционных форм не приводит к их смешению, которое в любом другом случае было бы совершенно неизбежно; но в данном случае, повторим, речь идет о том человеке, который действительно преодолел все эти различия: для него все традиционные формы уже не являются средствами продвижения к концу пути, но представляют собой лишь различные способы выражения единой Истины, которые следует использовать в зависимости от обстоятельств, подобно тому как мы используем разные языки, для того чтобы быть понятными разным людям; именно это и называется на языке инициации «даром языков». Здесь мы имеем перед собой то же самое различие между синтезом и синкретизмом, и именно поэтому для нас было столь важным обстоятельно рассмотреть последний.