Очерки модального синтаксиса - [45]
В художественной манере Гоголя отдельное предложение – это лишь штрих, мало значащий вне целостной словесной картины. Даже прозаическая строфа играет роль лишь слагаемого картины. Для писателя наиболее значимы в художественном отношении фрагменты (далеко не случайно, что писатель выделяет абзацами обычно не строфы, а фрагменты), заключающие законченные по смыслу описания, эпизоды, картины.
Описанные особенности синтаксиса Гоголя («вязь» предложений, объединенных в крупные фрагменты) объясняют большую роль в его прозе зачинов фрагментов. Они наиболее самостоятельны в смысловом отношении и вполне понятны вне контекста; они служат своеобразными вехами повествования и позволяют выдерживать единую сюжетную линию. Выписанные подряд, они составляют четкий конспект содержания произведения. Для иллюстрации достаточно привести несколько зачинов из анализируемого «Невского проспекта»:
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге, для него он составляет все...»
«В двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры всех наций с своими питомцами в батистовых воротничках...»
«С четырех часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы встретите на нем хотя одного чиновника...»
«Но как только сумерки упадут на домы и улицы и будочник, накрывшись рогожею, вскарабкается на лестницу зажигать фонарь, а из низеньких окошек магазинов выглянут те эстампы, которые не смеют показаться среди дня, тогда Невский проспект опять оживает и начинает шевелиться».
Резкий контраст текстам Гоголя и Толстого составляет проза Пушкина. По сравнению с живописными гоголевскими фрагментами и сложным аналитическим синтаксисом Толстого, лаконичная по выражению и емкая по содержанию проза Пушкина представляется графичной. Синтаксис его предельно прост, ясен, прозрачен. Преобладают простые короткие предложения, реже встречаются сложные простой структуры. Периоды отсутствуют. Связи между предложениями тесны, но достигается это наиболее экономным и естественным отбором: чаще всего используются цепные связи с личными местоимениями он, она, оно и т.д., а также параллельные связи.
Как и в синтаксисе Толстого, большую роль играет отдельное предложение. Но в отличие от толстовской фразы предложение у Пушкина не стремится вместить в себя максимальное содержание, не стремится к широкому охвату явлений, оно не живописует и не анализирует. Фраза у Пушкина стремится выделить и очертить в предмете главное и существенное, оставляя за своими пределами, перенося в подтекст подробности, детали, обстоятельства. Поэтому лаконичная фраза Пушкина оказывается семантически емкой, гибкой и гармоничной. Назначение пушкинской фразы – не психологический анализ и не живописание событий. Ее стихия – это прежде всего рассказ, повествование, потому так много повествовательных и «временных» зачинов (Прошло несколько лет; На другой день). Не случайна также особая роль рассказчика, повествователя в прозе Пушкина. Лаконичная фраза Пушкина как бы специально приспособлена для рассказа, позволяя выразить и динамику событий, и спокойное их течение, и напряженность, тревожность обстановки. И все это в форме синтаксически простой, предельно экономной и спокойной, нередко даже контрастирующей с изображаемым предметом.
Гармоничность пушкинского синтаксиса проявляется и в структуре прозаической строфы, совпадающей, как правило, с абзацем. Хотя предложение и играет большую роль в синтаксическом строе прозы Пушкина, но не меньшая роль в ней принадлежит и прозаической строфе. Экспрессивно-семантическая нагрузка предложения точно соответствует ее композиционной роли в строфе (зачин, средняя часть, концовка). Произведения Пушкина являют образцы классически ясных и выразительных прозаических строф. Вот, например, начало неоконченной повести «Кирджали»:
«Кирджали был родом булгар. Кирджали на турецком языке значит витязь, удалец. Настоящего его имени я не знаю.
Кирджали своими разбоями наводил ужас на всю Молдавию. чтоб дать о нем некоторое понятие, расскажу один из его подвигов. Однажды ночью он и арнаут Михайлаки напали вдвоем на булгарское селение. Они зажгли его с двух концов и стали переходить из хижины в хижину. Кирджали резал, а Михайлаки нес добычу. Оба кричали: “Кирджали! Кирджали!”. Все селение разбежалось».
Обе приведенные начальные строфы поражают четкостью и ясностью синтаксического рисунка, структурной стройностью и цельностью.
Особенно важна роль первой строфы как начальной, задающей тон всему произведению. Предельно проста ее структура, минимально число составляющих ее предложений, отчетливо выражены все ее части. Зачин с прямым порядком слов содержит лаконичную характеристику главного действующего лица и энергично вводит в действие. Второе предложение, несколько большее по объему, расширяет характеристику героя. Параллельное первому, начинающееся с того же подлежащего, оно оформлено как средняя часть строфы. Третье предложение, благодаря сильной инверсии и введению авторского «я», резко завершает строфу. Короткие предложения строфы, читающиеся отрывисто, задают тон суровый, тревожный, даже несколько таинственный.
«Надо уезжать – но куда? Надо оставаться – но где найти место?» Мировые катаклизмы последних лет сформировали у многих из нас чувство реальной и трансцендентальной бездомности и заставили переосмыслить наше отношение к пространству и географии. Книга Станислава Снытко «История прозы в описаниях Земли» – художественное исследование новых временных и пространственных условий, хроника изоляции и одновременно попытка приоткрыть дверь в замкнутое сознание. Пристанищем одиночки, утратившего чувство дома, здесь становятся литература и история: он странствует через кроличьи норы в самой их ткани и примеряет на себя самый разный опыт.
В сборнике представлены теоретические сведения о семантической структуре слова, о структуре текста, о типах речи, подобраны упражнения для анализа текста, также образцы рецензий на фрагменты рассказов из КИМов ЕГЭ.
Книга Дж. Гарта «Толкин и Великая война» вдохновлена давней любовью автора к произведениям Дж. Р. Р. Толкина в сочетании с интересом к Первой мировой войне. Показывая становление Толкина как писателя и мифотворца, Гарт воспроизводит события исторической битвы на Сомме: кровопролитные сражения и жестокую повседневность войны, жертвой которой стало поколение Толкина и его ближайшие друзья – вдохновенные талантливые интеллектуалы, мечтавшие изменить мир. Автор использовал материалы из неизданных личных архивов, а также послужной список Толкина и другие уникальные документы военного времени.
Наш язык, слова, которые мы произносим, – отражение нашей культуры, образа мыслей. Мы – это то, что мы говорим. Неумение говорить мешает нам жить и быть счастливыми. Мы проигрываем в спорах, не можем заявить о себе, теряемся перед вопросами, упускаем возможности изменить свою судьбу. Речь – наша визитная карточка, а мы часто скромно прячем ее в кармане, стесняясь показать. В книге «Говори так!» собраны истории жизни автора, истории учеников, которые через ораторское мастерство пришли к успеху. Вы узнаете: – как говорить уверенно, ярко и убедительно; – как направлять энергию слова на созидание, а не на разрушение; – как говорить, чтобы быть счастливым. Прорабатывая страницу за страницей, вы заметите, что уже начали менять свою речь.
В новой книге известного писателя Елены Первушиной на конкретных примерах показано, как развивался наш язык на протяжении XVIII, XIX и XX веков и какие изменения происходят в нем прямо сейчас. Являются ли эти изменения критическими? Приведут ли они к гибели русского языка? Автор попытается ответить на эти вопросы или по крайней мере дать читателям материал для размышлений, чтобы каждый смог найти собственный ответ.
Доклад С.Логинова был прочитан на заседании Семинара 13 декабря 1999 года, посвященном теме «Институт редакторов в современном литературном процессе»).От автора: статья написана на основе фактов, все приведённые имена и фамилии подлинные. Случайных оскорблений здесь нет.