Очерки модального синтаксиса - [33]
Такое описание невозможно в научной или деловой речи, ибо оно индивидуализировано, окрашено легкой, беззлобной иронией (непобедимая меланхолия; душа его требует праздника; смертный сон). Разумеется, описание стилизовано, Автор стремится изобразить героя, так сказать, изнутри, используя его представления о мире, его слова и выражения (нападает стих; заливает тоску), но при этом слегка иронизируя. Серьезность, строгость, почти научность описания вступает в противоречие с сущностью изображаемых чувств и переживаний (этот самый Толик Печонкин представляет собой...). Ср. также уменьшительное Толик применительно к мужчине лет пятидесяти с небольшим. Вот это несоответствие формы и содержания в совокупности с другими художественными деталями и рождает ироническую интонацию.
Стилистические ресурсы, заложенные в III типе речи, практически неисчерпаемы. Общее его структурное свойство (несовпадение фактического производителя речи и ее субъекта) позволяет бесконечно варьировать стили изложения – от объективно-бесстрастного до торжественно-поэтического. При этом используются самые разнообразные приемы и средства индивидуализации повествования. В принципе III тип речи используют почти все писатели, но под пером каждого мастера он принимает неповторимые выразительные формы. И полностью охарактеризовать использование III типа речи в художественной литературе – значит описать творчество всех писателей, проанализировать все индивидуальные стили. Задача по своим масштабам громадная и вряд ли выполнимая.
Иной характер имеет III тип речи в публицистике. Здесь возможны самые разнообразные варианты: обезличенное, насыщенное цифрами и фактами изложение и повествование, пронизанное авторскими эмоциями, оценками, комментариями, причем в отличие от художественной литературы эти оценки (сарказм, ирония и т.д.) носят прямой и открытый характер, принадлежат конкретной личности – автору.
Итак, в русском языке речь может вестись от всех трех лиц: 1-, 2– и 3-го. Каждый из типов речи обладает определенными стилистическими особенностями и может встречаться как в «чистом виде» (только I тип, или II, или III), что бывает довольно редко, так и совместно с другими (наиболее частый случай), чередуясь, перекрещиваясь, взаимодействуя с ними и создавая различные стилистические структуры, речевые формы, жанры.
Так, I тип речи используется в разговорно-обиходном стиле, в художественной литературе, в публицистике; II тип – в художественной литературе и отчасти в публицистике; III тип имеет универсальный характер и используется практически везде, меняя, разумеется, свои функции, строй, особенности. В художественной литературе III тип речи взаимодействует, как правило, с I типом.
Также совместно используются III и I, а также II тип речи в публицистике. Однако I тип используется своеобразно; для публицистики характерно прямое его употребление, составляющее одну из важных особенностей этого стиля. Если в художественной литературе Я автора и рассказчика не совпадают, то для публицистики закономерна противоположная ситуация: Я говорящего это и есть фактический производитель речи. Отсюда публицистическая речь – открытая, прямая, авторская, эмоциональная, призванная убедить, склонить на свою сторону.
Таким образом, с точки зрения строя речи тексты на русском языке, подразделяющиеся на три типа, взаимодействуют, порождая стилистическое многообразие текстов.
4.3. Автор как стилеобразующая категория текста
Типы речи демонстрируют структурное многообразие текстов. При этом роль текстовой модальности заключается в семантическом «согласовании» высказываний, в формировании строя, тональности речи. Личные местоимения не только создают строй речи, но и, как было показано, определяют во многом стилистический облик текста. Уже говорилось о важнейшем для определения стилевой сущности текста, его модальности соотношения «производитель – субъект речи». Если субъект речи определяет непосредственно строй речи (от 1-, 2-, 3-го лица) и в связи с этим модальность текста, то фактический производитель речи – автор, выбирая тот или иной тип речи (или чередуя их), вносит окончательные штрихи в общую модальность текста. Текстовая модальность связана прежде всего с автором текста. Рассмотрим более подробно – сначала на материале публицистического текста – роль производителя речи автора.
Разумеется, и без комментариев ясно, что создающий текст автор определяет все его черты, в том числе и стиль. Однако возникают важные вопросы: какие именно черты авторской личности оказывают воздействие на стилистический облик текста? Каков механизм взаимосвязи, взаимодействия авторской личности и стилевых качеств текста? Достаточно поставить эти вопросы, чтобы обнаружился сложный, многомерный характер понятия «автор». Речь идет не о несомненно важных личностных чертах (талант, темперамент, эрудиция и др.), но прежде всего о родовом понятии «автор», характеризующем всех (или многих) создателей, творцов текстов.
В качестве общей характеристики, общих черт следует выделить те функциональные и сущностные особенности, которые составляют необходимую, неотъемлемую принадлежность понятия, категории «автор». Важно раскрыть природу и структуру этой категории, т.е. выделить идеологические, социальные, стилевые и другие черты производителя речи, во многом определяющие черты этой речи.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Обновленное и дополненное издание бестселлера, написанного авторитетным профессором Мичиганского университета, – живое и увлекательное введение в мир литературы с его символикой, темами и контекстами – дает ключ к более глубокому пониманию художественных произведений и позволяет сделать повседневное чтение более полезным и приятным. «Одно из центральных положений моей книги состоит в том, что существует некая всеобщая система образности, что сила образов и символов заключается в повторениях и переосмыслениях.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку о ком-либо из коллег по цеху, не было случайным.
Андре Моруа – известный французский писатель, член Французской академии, классик французской литературы XX века. Его творческое наследие обширно и многогранно – психологические романы, новеллы, путевые очерки, исторические и литературоведческие сочинения и др. Но прежде всего Моруа – признанный мастер романизированных биографий Дюма, Бальзака, Виктора Гюго и др. И потому обращение писателя к жанру литературного портрета – своего рода мини-биографии, небольшому очерку, посвященному тому или иному коллеге по цеху, – не было случайным.
Как литература обращается с еврейской традицией после долгого периода ассимиляции, Холокоста и официального (полу)запрета на еврейство при коммунизме? Процесс «переизобретения традиции» начинается в среде позднесоветского еврейского андерграунда 1960–1970‐х годов и продолжается, как показывает проза 2000–2010‐х, до настоящего момента. Он объясняется тем фактом, что еврейская литература создается для читателя «постгуманной» эпохи, когда знание о еврействе и иудаизме передается и принимается уже не от живых носителей традиции, но из книг, картин, фильмов, музеев и популярной культуры.
Что такое литература русской диаспоры, какой уникальный опыт запечатлен в текстах писателей разных волн эмиграции, и правомерно ли вообще говорить о диаспоре в век интернет-коммуникации? Авторы работ, собранных в этой книге, предлагают взгляд на диаспору как на особую культурную среду, конкурирующую с метрополией. Писатели русского рассеяния сознательно или неосознанно бросают вызов литературному канону и ключевым нарративам культуры XX века, обращаясь к маргинальным или табуированным в русской традиции темам.