Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - [108]

С первых дней нападения Германии на Советский Союз большинство активных участников группы Таги-бека, живших в Мешхеде, проводили среди эмигрантов профашистскую пропаганду.

32. Меморандум Танаки

В 1929 году в китайском журнале «Чайна критик» появился документ, публикация которого вызвала широчайший резонанс в дипломатических кругах и оказала большое воздействие на развитие международных отношений в тот период и на многие годы вперед как в Азии, так и в других регионах мира. Это был «Меморандум об основах позитивной политики в Маньчжурии и Монголии». В публикации говорилось, что документ 25 июля 1927 г. императору Японии представил премьер-министр и министр иностранных дел этой страны генерал Танака[37].

Почему же меморандум Танаки наделал столько шума?

В меморандуме впервые открывались истинные планы Японии по завоеванию мира. Обозначались этапы осуществления этой задачи: сначала подчинение Маньчжурии и Монголии, затем Китая. После овладения ресурсами Китая Япония должна была перейти к завоеванию Индии, стран бассейна Тихого океана, Малой и Центральной Азии и, наконец, Европы. Одновременно в качестве «программы национального развития Японии» в меморандуме выдвигалась «необходимость вновь скрестить мечи с Россией».

Не мудрено, что предание гласности экспансионистских устремлений подобного рода усилило недоверие к внешней политике Японии не только в СССР и Китае, но и в Великобритании, владевшей тогда наряду с Индией многими другими колониями в Азии и имевшей свои, давно определившиеся виды на Китай, а также во Франции, господствовавшей во французском Индокитае и многих территориях в Тихоокеанском регионе, в Голландии — владелице Нидерландской Индии, в Португалии — с ее колониальными территориями и, конечно же, не в последнюю очередь — в Соединенных Штатах Америки. Со всех сторон Япония ощутила тогда мощный дипломатический прессинг, и ей ничего не оставалось, как только утверждать, что на самом деле никакого такого меморандума не было и якобы быть не могло…

Но документ существовал и был добыт нашими разведчиками в двух резидентурах: в Сеуле и в Харбине. Получение меморандума Танаки явилось крупнейшим достижением в работе советской внешней разведки против милитаристских устремлений Японии в период 20-х — начала 30-х годов.

Руководство советской внешней разведки, памятуя об интервенции Японии на Дальнем Востоке в первые послереволюционные годы, ставило перед своим закордонным аппаратом в Японии и ряде соседних стран прежде всего задачи по раскрытию военных планов токийских правящих кругов, направленных против СССР и дружественной Монгольской Народной Республики, получению сведений о внутриполитическом и экономическом положении Японии, об экспансионистских планах японского правительства вообще и его акциях против Китая в частности. Придавалось большое значение выявлению секретных связей японских спецслужб с российскими эмигрантскими организациями за рубежом и планов их использования в шпионской, диверсионной и террористической деятельности против СССР.

Однако в организации разведывательной работы в Японии в тот период имелись немалые трудности. Внутриполитическая обстановка отличалась крайним нагнетанием шовинизма, особенно при Танаке, борьбой с демократическими организациями, массовыми арестами, роспуском левых профсоюзов. «Закон об опасных мыслях» и принятые к нему дополнительные поправки предусматривали смертную казнь за оппозиционную деятельность. С представителями «северного соседа» никто не хотел встречаться, для местных жителей это было весьма опасно: полиция установила тщательное наблюдение за нашими учреждениями.

Несмотря на то что японские спецслужбы проводили свою работу в основном на высоком профессиональном уровне, были у них и слабые места. Чувствуя себя хозяевами в Маньчжурии, они недостаточно внимательно учитывали особенности местной оперативной обстановки и недооценивали возможности иностранных разведок. В частности, они довольно легкомысленно относились к пересылке своей служебной и дипломатической почты.

Эти слабые места были использованы советской разведкой. Резидентура тщательно изучила важнейшие японские объекты в Маньчжурии, их распорядок работы, почтовые каналы. На главных пунктах, через которые следовала японская секретная почта, была приобретена или внедрена агентура.

Со временем у резидентуры возникли большие трудности, связанные с обработкой (вскрытие, фотографирование, просмотр, заделка) всей той огромной почты, которая добывалась через агентуру. Недоставало оперативной техники, многие из работников не знали хорошо ни японского, ни китайского языков. Наиболее интересные документы в 10–15 страниц приходилось снимать на стеклянные негативы весьма допотопным фотоаппаратом.

С помощью Центра эти трудности удалось в определенной мере устранить. По просьбе резидентуры в Харбин из Москвы прибыли два крупных советских ученых-япониста, поступила новейшая по тому времени немецкая пленочная фототехника. Кроме того, накопив опыт работы с почтой, сотрудники стали обрабатывать только те документы, в которых, по их представлению, находилась ценная информация. Вскрытую почту тут же просматривали сотрудники-японисты. Все наиболее важное фотографировалось, затем пакеты тщательно заделывались и возвращались агентуре.