Очерки истории цивилизации - [421]

11

До сих пор в нашем рассказе о перипетиях человечества нам удавалось увязывать великие перемены в человеческом опыте с теми семенами в поколениях людей, из которых они произросли, потому что каждая перемена, уже произойдя, обнажала и свои корни, и свои семена. Однако оценка сил, результат которых проявится лишь в будущем, представляет собой проблему совершенно иного качества.

В нашем «Очерке» мы отразили длительный процесс борьбы между разумным новаторством и традицией. Мы были свидетелями того, как от Платона с его утопизмом, уверенного в способности человека изменить свое состояние, и Аристотеля, с его упором на верховенство разума и доказанного факта, до нынешней научной и созидательной деятельности человеческий ум нащупывал путь к творческой свободе. А на пути этого прогресса всегда стояли силы инстинктивного консерватизма, привилегий и догматического авторитета. Да, всемирные политические, социальные и моральные идеи получили широкое развитие, но дадут ли они плоды? Маршируют армии, реют флаги, орут патриоты, Что такое национализм — приведение, которое вскоре исчезнет с первыми утренними петухами, или неизбывная деструктивная реальность, и единство человечества — не более чем мимолетное чаяние?

Однако научный и материальный прогресс продолжается, особенно наука социальной психологии и анализа человеческого сознания. Возможно, для обеспечения дальнейшего поступательного движения человечества понадобится новое и более точное представление о человеческой воле и человеческом воображении, и на этом пути уже есть определенные успехи. Толпа — отсталая, но и мобильная. То немногое, что она усваивает, она быстро забывает.

Ее можно вливать в новые мехи, и она очень быстро примет форму новых институтов. Ее патриотизм, преданность, враждебность и даже ее наиболее страстно отстаиваемые убеждения являются не более чем поверхностными явлениями. В настоящее время все средства и методы представления идей людям, доведения до них различных точек зрения и содействия четкому пониманию окружающего являются гораздо более эффективными, чем когда-либо ранее. Мы уже выходим из первой стадии примитивной демократии, концепция которой предполагала обращение к голосующим массам за идеями и инициативами. Мы все яснее начинаем понимать, что будущее конструируется в лабораториях и исследованиях; будущее уже не делается на улицах.

Господствующий сейчас в мире национализм подобен пьяному наглому хулигану, который верховодит в комнате и затыкает всем рты, пока его из этой комнаты не выкинут, после чего все будут удивляться, почему они терпели его раньше. Жестокость, с которой патриотизм подавлял и убивал в Италии, а также попытки проделать то же самое во Франции, Германии, Британии и Соединенных Штатах демонстрируют степень его страха перед окончательным решением вопроса.

Новые силы, космополитические концепции, которые когда-нибудь воцарятся на земле, противодействуют этой вселенской неразберихе своей неизбежной нелояльностью притязаниям каждого действующего правительства. Те, кто увлечены идеей объединенного человечества, должны либо устраниться от политической жизни, и этим обречь себя на тщетность, либо войти в законодательные структуры и принести клятву верности, осознанно стремясь к подчинению себе системы, которой они пообещали служить, и настойчиво работая на реализацию общего плана. Но правительства и законодательные органы являются будто специально созданными для конфликта и выражения националистических чувств, и попадающие в них люди с самыми благородными намерениями вскоре оказываются во власти ограничений, обусловленных их конкретным положением.

Частным компаниям и финансовым организациям гораздо легче преодолеть границы государств и империй, чем политикам. Союз банкиров возвращает мир к интернационализму золотого стандарта, а большие транспортные и торговые компании дают надежду на освобождение мирового производства от удушающей хватки таможенных тарифов.

Однако конфликт между нацией и человечеством, между обществом-крепостью и открытым обществом не всегда и не во всем будет конфликтом между разными типами людей. Скорее, это будет конфликт внутри их сознания. Новые представления о человеческих возможностях проникают повсюду, становясь достоянием каждого. Сегодня король может быть исполнен чувства собственной важности и мыслей о правах своей династии, а завтра он может почувствовать себя идиотом в своей униформе и среди своих церемоний.

Сейчас деловой человек может интриговать, упорствовать, загонять соперника в угол, изо всех сил стараясь его превзойти, а сегодня ночью он может проснуться с мыслью о том, действительно ли он наилучшим образом тратит свой короткий промежуток времени между двумя вечностями. Глубоко в человеческой совести живет страх собственной бесплодности. Каждый человек время от времени спрашивает себя: «Что я делаю со своей жизнью?» Только по мере раскрытия будущего мы сможем оценить степень и глубину этого всеобщего проникновения нового мировосприятия в умы и сердца людей.

12

Наш «Очерк» отслеживал непрерывный рост социально-политических единиц, в которые объединились люди. За короткий исторический период в десять тысяч лет эти единицы выросли от небольшого родового племени ранней неолитической культуры до обширных объединенных государств современности — обширных и все же слишком маленьких и неполных. И эти изменения размера государства, изменения явно незавершенные, сопровождались глубокими изменениями в самой его природе. Принуждение и покорность уступили место идеям свободы объединений, а власть, когда-то сконцентрированная у деспотического богоподобного короля, широко рассредоточилась по всему обществу.