Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [96]

Шипов нашел в Киеве много беспорядков и нарушений карантинных правил; например, киевляне беспрепятственно выбирались из города через Днепр. Шипов запретил такую переправу, велел запереть и запечатать все принадлежащие киевлянам лодки, кроме рыбацких и монастырских. Солдаты были деморализованы, грабили зараженные дома и пересылали вещи своим родным.

Кроме Киева, чумой был поражен еще ряд украинских городов (Чернигов, Переяславль, Козелец и окрестные селения), например в Нежине за 5 месяцев (с февраля 1770 г. по июнь 1771 г.) от нее погибло 8–1 0 тыс. человек.

Осенью 1771 г. болезнь появилась в Таганроге, на Кубани и на Дону. Государственный совет распорядился послать в Таганрогский порт указ «дабы по продолжающейся на Кубани опасной болезни, откуда она и на Дон перенесена, все вывозимое нашими из Тамана шелковое, шерстяное и другую рухлядь, заразе подверженная, не были впускаемы во флотилию и порты, но тотчас потопляемы в море».

В Таганроге в сентябре и октябре 1200 человек умерло от «опасной болезни». Лишь 3 января 1772 г. Шипов сообщил о «совершенном той болезни прекращении» в Киеве, Нежине и Новороссийской губернии, а 19 апреля — «о безопасности ныне от язвы во всем тамошнем крае». Но 3 сентября он снова уведомил о принятых им на границе мерах предосторожности в связи с появлением «опасной болезни» в Молдавии и в Польской Украине. Только год спустя, 5 сентября 1773 г., из Таганрога в Государственный совет прислан рапорт «о совершенном там прекращении опасной болезни». 7 января 1774 г. в Государственном совете рассматривался присланный из Киева рапорт Шипова «о безопасности от продолжающейся в Запорожье и в Умани опасной болезни» (Васильев К.Г., Сегал А.Е., 1960).

Появление чумы в Москве. Все первичные сведения об эпидемии чумы в Москве собраны и интерпретированы врачами-контагионистами Лерхе, А.Ф. Шафонским и Д.С. Самойловичем. По этой причине уже более двух столетий в научной литературе рассматривается только одна версия — заноса чумы заболевшими людьми и их вещами. Но даже из их описаний эпидемии следует, что чума в Москве в 1770–1771 гг., как и в 1654–1655 гг., имела сезонный характер и распространялась из домовых крысиных очагов.

Афанасий Филимонович Шафонский (1740–1811)

Один из основоположников отечественной эпидемиологии. Уроженец Украины, учился в университетах Галле, Лейдена и Страсбурга и получил дипломы доктора философии, правоведения и медицины. По возвращении в Россию был военным врачом, получил звание генерал-штаб-доктора и с 1769 г. назначен старшим доктором Московского генерального госпиталя. Обладая большими знаниями и незаурядным врачебным опытом, он первым распознал чуму при ее появлении в Москве и настойчиво предостерегал об опасности ее распространения. Был основным организатором борьбы с чумной эпидемией в Москве 1770–1772 гг. и по ее окончании составил обстоятельный труд «Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве…» С 1781 г. оставил занятия медициной и, переселившись в родные места, занимал до своей смерти должности судебного деятеля в Чернигове, где и умер.

Первые случаи чумы в Москве отмечены в конце августа и в начале сентября 1770 г., в период нарастания численности молодняка грызунов и блох X. cheopis в населенных пунктах. Чума носила легкий характер и проявлялась увеличением паховых лимфатических узлов. И з-за небольшой вирулентности возбудителя они не были болезненными и не нагнаивались, а поэтому не привлекали к себе внимание жителей и врачей. Количество таких больных, как в начале эпидемии чумы в Марселе в 1720 г., могло исчисляться тысячами. Одновременно, через посредство блох, происходил «обмен» возбудителем между крысами и нарастание его вирулентности. Ранней осенью 1770 г. распознать отдельные случаи чумы в Москве было трудно из-за свирепствовавшей здесь петехиальной лихорадки (сыпного тифа) и гнилой горячки (малярии). Позже появились бубонные и септические формы болезни со смертельными исходами, и чуму «заметили».

Так как чума в Москве носила эндемичный характер, то не помогли и заградительные меры. Правительство ждало «заноса» чумы в Москву из действующей в Валахии армии. В сентябре 1770 г. Екатерина II особым указом предписала начальствовавшему в Москве графу П.С. Салтыкову, что ввиду появления в пограничных с нами польских местах «заразительной болезни… чтоб сие зло не вкралось в средину империи нашей, учредить заставу в Серпухове на самой переправе чрез реку и определить на оную лекаря, дабы все едущие из Малой России, кто б то ни был, там остановлен и окуриван был».

В ноябре в Москве появились слухи, что в Лефортовой слободе умер скрытно погребен какой-то приехавший из армии офицер. Его лечил лекарь и прозектор Московского генерального госпиталяЕвсеевский, который 23 ноября «болел горячкою с черными пятнами и умер».

Через несколько дней после смерти прозектора один за другим умерли 22 из 27 человек, прож ивавш их в том же здании вблизи госпиталя. Смерть наступала на 3—5-й день заболевания. Клинически у одних больных по-прежнему отмечалась «острая горячка с пятнами», но у других — врачи зафиксировали «бубоны и карбункулы». Эпидемия носила домовой характер.