Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [85]
Наконец, от «чумной комиссии» пришло распоряжение раскрыть все выморочные и зараженные дома, тщательно их проверить, после того разрешить вселение прежних их обитателей. Заставы вокруг города были сняты лишь 18 февраля. Но и после этого жителям Харькова вплоть до 20 марта было запрещено выезжать из города и сообщаться с соседними деревнями. В феврале 1739 г. чума появилась в Азове. Туда были направлены оставшиеся без дела лекари, подлекари и медикаменты.
В Москве также боялись заноса заразы из Крыма. В связи с предстоявшим после окончания войны возвращением действовавшей на Украине армии, были приняты меры для предотвращения заноса болезни. Вернувшихся из армии врачей собрали в Москве и Петербурге.
В 150 верстах от Москвы на дорогах в Тулу и Калугу, установили карантинные заставы, и, как потом оказалось, не напрасно. В мае 1739 г. среди людей, задержанных на расположенной за Тулой, по дороге на Москву, заставой, появилась «лихорадка и болезнь, называемая бабон». По свидетельству лекаря Тульского оружейного завода, «хотя тамо опасных болезней не имеется, но, однако, умерших людей погребают скоро и без свидетельства». Второй пояс застав и карантинов располагался на расстоянии 30 верст от Москвы. В городе заготовили большое количество предохранительных и лечебных медикаментов.
В сентябре 1739 г. заболевания «моровой язвой» появились в одном из полков армии, вернувшейся из Крыма: заболело 43 человека, из которых 5 умерли. В октябре того же года была ликвидирована небольшая вспышка чумы в пригороде и окрестностях Курска.
«Моровая язва» на юге России больше не регистрировалась. В конце 1739 г. в Петербург поступили донесения из разных мест о том, что «моровая болезнь полностью перестала».
Точных и достоверных сведений о числе больных и умерших от чумы в течение эпидемии 1738–1739 гг. нет. Существуют лишь разрозненные данные о количестве умерших по отдельным местностям: в Изюме и его окрестностях умерло 6610 человек, в Ставропольском уезде — 795, в Сватовой Лучке и Зенкове (на Украине) за один месяц — 507, в Ку-пайне — 166, в Полтавском полку — 84.
По Лерхе, в Изюме вымерла половина городских жителей. В Азо-не — несколько тысяч человек, в Харькове — 800 человек. Количество умерших в Бахмуте — неизвестно. Согласно рапорту генерала Шторфельна, в Очакове в мае 1738 г. умерло 1080, а в июне — 642 человека.
В пяти стоявших в Очакове полков осталось в живых 300 человек. К.Г. Васильев и А.Е. Сегал (1960) считали сведения о количестве умерших от чумы неточными; в действительности смертность и заболеваемость были гораздо выше (во многих домах вымирали «без всякого изъятия» целые семьи). Многие больные и умершие оставались вне поля зрения врачей и властей, ибо родные скрывали их и тайно хоронили, боясь карантинов, сожжения домов и прочих проводившихся в то время мероприятий. Кроме того, зная царившую в Петербурге панику, начальники губерний и военное начальство преуменьшали в своих рапортах количество умерших от чумы.
По мнению Ф.А. Дербека (1905), широкое распространение чумы в 1738 и 1739 гг., было вызвано коварством эпидемического процесса. Первые случаи болезни не были правильно распознаны. Они протекали легко, не представляли типичной картины чумы, большинство врачей раньше не видело чумы и считало болезнь сначала злокачественной лихорадкой, которой давали различные названия: febris ardetissima, f. inflam-matoria, f. petechialis и т. п. Но летом 1738 г. всем врачам стало ясно, что они имели дело с настоящей бубонной чумой (pestis vera).
Недостатки Противоэпидемического обеспечения русской армии во время свирепствовавшей в 1738–1739 гг. на юге России эпидемии чумы заставили русское правительство издать ряд законодательных актов, направленных к предотвращению заноса болезни из зарубежных стран. Всякий слух о «моровом поветрии» немедленно вызывал указы о заставах, карантинах и других предупредительных мероприятиях.
Чума в Мессине. По данным Г. Гезера, в 1743 г., в городе на вершине свирепствовавшей эпидемии сыпного тифа, вспыхнула чума. Последний раз Мессину чума посещала в 1624 г. Источником этой чумы считали генуэзское судно, прибывшее в Мессину в апреле из подозрительных по чуме мест (Корфа, Модона, Патрасса), на котором во время пути уже умерло от какой-то инфекционной болезни несколько человек. Несмотря на то, что судно и груз, находившийся на нем, были сожжены, в начале мая в городе появилась подозрительная болезнь — сначала у одной женщины, находившейся в больнице. Вскоре болезнь появилась в смежной с больницей части города, населенной беднотой. Связь этих случаев с заболеванием на генуэзском судне врачами — контагионистами считалась необъясненной, видимо, ее и не было. В первом периоде своего развития болезнь не считалась чумой. Воспалившиеся лимфатические узлы не вызревали в типичные чумные бубоны. Кроме того, она ограничивалась кварталами бедняков, и до начала июня за ней не замечали даже «прилипчивости». Но потом чума приобрела злокачественный септический характер и распространилась в престижные кварталы. К 6 июня вся Мессина была поражена чумой. Большая часть людей (до 95 %) погибли от чумы, при которой, вместо наблюдаемых в мае — в начале июня бубонов, оказывались петехии. Вершины своей эпидемия достигла 23 июня, когда к чуме присоединились голод и недостаток воды. Наконец, впавшие в ужас и оцепенение жители Мессины «очнулись» и начали сопротивляться чуме. Они сожгли невероятное множество трупов, собранных на улицах, вскоре эпидемия пошла на убыль. В конце сентября чума в городе прекратилась. Незадолго до этого появился верный признак ее исчезновения: снова регистрировались обычные болезни — поносы, натуральная оспа.
Это первое на русском языке обстоятельное и систематизированное изложение истории загадочного природного явления, с глубокой древности называемого «чумой». В книге приведено много бытовых и исторических подробностей, сопровождавших эпидемии чумы, а путем включения официальных документов и иллюстративного материала авторы постарались создать для читателя некоторый эффект присутствия как на самих эпидемиях, так и при тех спорах, которые велись тогда между учеными. Издание предназначается широкому кругу читателей и особенно школьникам старших классов, студентам-медикам и молодым исследователям, еще не определившим сферу своих научных интересов.
Фрагменты двухтомной монографии "Очерки истории чумы", описывающие картины наиболее ошеломляющих чумных эпидемий и пандемий на протяжении истории.
Данная монография относится к числу тех редких научных книг, которые не только не утрачивают свою значимость через несколько лет после выхода в свет, а, наоборот, становятся все более востребованными. В основе такого успеха ее первого издания (2000 г.) лежат предложенные автором объяснения причин возвращения, распространения и исчезновения ряда пандемических болезней, в частности натуральной оспы и СПИДа, существенно восполняющие пробелы в представлениях об этих процессах. Необходимость переиздания книги обусловлена продолжающимся ухудшением глобальной эпидемической ситуации в целом, активизацией оспенных инфекций, а также отсутствием каких либо успехов в противодействии ВИЧ/СПИД-пандемии.
Монография посвящена мифам и «белым пятнам» в эпидемиологии, существование которых стало очевидным в связи с провалами мероприятий по противодействию ВИЧ/СПИД-пандемии. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Особенно полезной она будет для исследователей, интересующихся фундаментальными проблемами патогенеза и эпидемиологии новых инфекционных болезней, для студентов биологических и медицинских факультетов вузов, а также для врачей-инфекционистов и эпидемиологов. Книга издана в авторской редакции.
Очерки посвящены истории и культуре древнего и средневекового населения Центральной Азии и Бурятии. Нa основе комплексного изучения источников показаны процессы формирования и этнической истории монголов, бурят и якутов, взаимоотношения западноазиатского и восточноазиатского начал в сложении культур центральноазиатского типа. Предназначена учителям, студентам, учащимся, всем, кто интересуется древней историей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
Москва – это не только переплетение улиц и проспектов, но также и пересечение судеб людей, создававших и населявших город. Он рос и менялся в столкновении воль и характеров, новых веяний и освящённых веками традиций, здравого смысла обывателей и установлений начальства, продуманных планов и непредвиденных событий. Жители Москвы – богатые и бедные, местные и чужестранцы, обогнавшие свой век или приверженные традициям – создали этот город и передали его нам, а сами остались в названиях переулков, в силуэтах домов, в городских легендах и поговорках. Хотите узнать об этом? Вам поможет ПутеБродитель – серия авторских экскурсий, которые вы можете совершить самостоятельно (и даже не выходя из дому, если не повезло с погодой)
Основанное на документах Государственных архивов и воспоминаниях современников повествование о главной магистрали значительной части Центрального района современного Санкт-Петербурга: исторического района Санкт-Петербурга Пески, бывшей Рождественской части столицы Российской империи, бывшего Смольнинского района Ленинграда и нынешнего Муниципального образования Смольнинское – Суворовском проспекте и двух самых красивых улицах этой части: Таврической и Тверской. В 150 домах, о которых идет речь в этой книге, в разной мере отразились все периоды истории Санкт-Петербурга от его основания до наших дней, все традиции и стили трехсотлетней петербургской архитектуры, жизнь и деятельность строивших эти дома зодчих и живших в этих домах государственных и общественных деятелей, военачальников, деятелей науки и культуры, воинов – участников Великой Отечественной войны и горожан, совершивших беспримерный подвиг защиты своего города в годы блокады 1941–1944 годов.
Свидетельства очевидцев и долгожителей, данные архивов и музеев о появлении, жизни евреев, убийствах евреев на оккупированной в 1941–1943 годах Смоленщине и судьбах уцелевших.