Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [41]

Если жители не будут соблюдать следующие предписания или другие аналогичные, то мы возвещаем им неизбежную смерть: если только милосердие Христа не призовет их к жизни каким-либо другим образом.

Мы думаем, что небесные светила, вспомоществуемые природой, делают усилия, в своем небесном могуществе, для покровительствования человеческому роду и для исцеления его болезней и, вместе с солнцем, для проникания силою огня, через густоту тумана в продолжение десяти дней и до 17-го числа ближайшего месяца июля. Этот туман превратится в гнилой дождь, падение которого очистить воздух; тотчас как гром или град возвестить его, каждый должен остерегаться этого дождя, зажигая костры из виноградных ветвей, лаврового или другого зеленого дерева; равно пусть жгут в больших количествах полынь и ромашку на общественных площадях и в местах многолюдных; пусть никто не выходить в поле прежде, нежели совершенно не высохнет земля и 3 дня после того, каждый в это время пусть позаботится принимать немного пищи и остерегаться утренней, вечерней и ночной прохлады. Пусть не едят ни живности, ни водяных птиц, ни молодой свинины, ни старого быка, в особенности же жирного мяса. Пусть употребляют мясо животных, одаренных натурой горячей и сухой, но не горячащей, ни раздражающей.

Мы рекомендуем приправы с толченым перцем, корицу и пряности, особенно лицам, которые привыкли ужинать немного и из отборных блюд; спать днем вредно; пусть сон продолжается только до восхода солнца или немножко позже. Пусть мало пьют за завтраком, ужинают в 11 часов и могут во время стола пить немножко больше, чем утром; пусть пьют вино чистое и легкое, смешанное с шестою частью воды; фрукты сухие и свежие, употребляемые с вином, не вредны, без вина же они могут быть опасны. Красная морковь и другие овощи, свежие или маринованные, могут быть вредны; растения ароматические, такие как шалфей и розмарин, напротив здоровы; съестные припасы холодные, водянистые или влажные вообще вредны. Опасно выходить ночью и до 3-х часов утра по причине росы. Не должно есть никакой рыбы, излишнее упражнение может повредить; одеваться тепло, остерегаться холода, сырости, дождя, ничего не варить на дождевой воде, принимать за столом немного териака; оливковое масле в пище смертельно; тучные люди пусть выходят на солнце; очень большое воздержание, беспокойство духа, гнев и пьянство опасны; дизентерии должно бояться; ванны вредны; пусть поддерживают желудок свободным при помощи клистиров; сношение с женщинами смертельно. Эти предписания применимы особенно для тех, которые живут на берегах моря или на островах, на которые подул гибельный ветер.

Уже из содержания этого благодушного документа видно, что Парижский факультет излагал свое мнение о «черной смерти» (название уже использовали!) на основе миазматических представлений об эпидемиях и еще до появления чумы во Франции, т. е., когда она опустошала Индию, Аравию, Македонию, Византию, Венгрию, Италию, Албанию и Сардинию. Даже это обстоятельство (не говоря уж о всеобщей убежденности европейцев в причастности евреев, мавров и прокаженных к распространению болезни), свидетельствует о том, что ее распространение галиотами из Каффы не более чем позднее историческое искажение, удобное для рассмотрения причин появления чумы в Европе с позиций контагионистического учения. В мае 1347 г. власти Франции были хорошо информированы о начавшейся пандемии и готовились ей противодействовать в соответствии с «мнением древних учителей».

Современные представления о механизмах инфицирования людей возбудителем чумы, позволяют утверждать, что «бактериологическая атака» хана Джаныбека имела лишь психологическое значение. Чума не распространяется трупами или исходящим от них запахом. Судя по клинической картине, подробно описанной де Мюсси, среди осаждавших город и его защитников, она распространилась из вторичных крысиных очагов посредством инфицированных блох. Бубонная же чума, даже осложненная легочной, не выходит за пределы своего природного очага. Де Мюсси, чудом вырвавшийся из одного природного очага (осажденной крепости) и попав в другой, не знал, что чума уже распространяется по Южной Европе и ее Средиземноморскому побережью (см. табл. 5.1). Поэтому у него сложилось представление, что прибытие кораблей из Каффы и появление на берегу чумы, связаны между собой.

Любопытно и суперэтническое мироощущение де Мюсси. Подчеркивая варварство татар, он не приводит причину их нападения на Каф фу, а ведь она была. У генуэзцев существовала иная, чем у жителей степи этика. Они считали, что главное в жизни — выгода, что монголы и тюрки почти не люди, а объект коммерческих операций. Поэтому генуэзцы воспользовались страшной засухой, падежом скота и голодом в Причерноморских степях, предшествовавших активизации природных очагов чумы, и организовали скупку по дешевке детей у татар для последующей работорговли. Хан Джаныбек узнав о такой деятельности генуэзцев, возмутился и двинул войска на Каффу (Гумилев Л.Н., 1997).

Лечение и профилактика чумы. Мероприятия властей, предназначенные для борьбы с эпидемией, были так же примитивны, как и знания врачей о причинах возникновения и распространения этой болезни (см., например, «Мнение членов Парижского медицинского факультета»). Большинство врачей стремилось уяснить себе сущность драмы, стремительно разыгрывающейся перед ними, и делали все, что было в их слабых силах для облегчения страданий заболевших, платя за по своей собственной жизнью (рис. 5.1). Так в Венеции умерли от чумы почти все врачи. Правда, современники отмечали, что были и «трусливые наемники, отворачивавшиеся от тех из звавших на помощь, кто не мог доставить им ни славы, ни денег». По словам Гюи де Шольяка, он сам и многие другие врачи оставались на своем посту