Очерки истории чумы (фрагменты) - [5]

. Для европейцев чума началась в 1346 г. на побережье Черного моря и в устье Дуная. Византийский историк Никифор (Nicephorus «Hist. Byzantininas», XVI) так изложил эти события: «Около этого времени овладела людьми тяжкая чумоподобная болезнь, которая, двигаясь от Скифии и Меотии и от устьев Дуная, господствовала еще в первую весну. Она оставалась весь этот год (1347), проходя только в точности по берегам, и опустошала как города, так и села, и наши, и все, которые последовательно простираются до Гада и Столбов Геркулесовых. В следующем году она отправилась и к островам Эгейского моря; потом поразила Родос, также Кипр и жителей остальных островов. Византийский император Кантакузен (Joann Cantakuzenis «Historiar») также указывал на то, что чума началась весной 1347 г. в «стране гиперборейских скифов» (Таврический полуостров) и распространилась на Понт, Фракию, Македонию, Грецию, Италию, острова Средиземного моря, Египет, Ливию, Иудею, Сирию. Де Мюсси свидетельствовал о чуме в Каффе (Феодосия) и вокруг нее.

Как это ни покажется странным, но более всего оказался осведомленным русский летописец. В записи, датированной 1346 г., он свидетельствует: «Того же лета казнь была от Бога на люди под восточною страной на город Орнач (при устье Дона — Карамзин) и на Хавторо-кань, и на Сарай и на Бездеж (город на рукаве Волге, ниже Енотаевки) и на прочие грады во странах их; бысть мор силен на Бессермены (хивинцы) и на Татары и на Ормены (армяне) и на Обезы (абазинцы) и на Жиды и на Фрязы (генуэзцы и венецианцы в колониях при Черном и Азовском морях) и на Черкасы и на всех тамо живущих» (Воскр. лет., 210; цит. по Рихтеру А., 1814).

Следовательно, в 1346—1347 гг. на территории, включающей низовья Волги, Северный Прикаспий, Северный Кавказ, Закавказье, Крым, Восточные отроги Карпат, Причерноморье, Ближний и Средний Восток, Малую Азию, Балканы, Сицилию, Родос, Кипр, Мальту, Сардинию, Корсику, Северную Африку, юг Пиренейского полуострова, устье Роны, началась синхронная пульсация природных очагов чумы. Огромные количества Y. Pestis посредством инфицированных эктопаразитов вбрасывались из ее природного резервуара в человеческие популяции. Произошла столь массовая гибель людей, что умерший от чумы человек «вызывал столько же участия, сколько издохшая коза» (Боккаччо).

Летописцы зафиксировали активизацию природных очагов чумы на всем протяжении Великого Евразийского чумного «излома» — от Кур-до-Иранского, до Прикаспийского Северо-Западного. В их восприятии это была «другая волна чумной эпидемии» (Гезер Г., 1867).

1 ноября 1347 г. «черная смерть» появилась в Марселе, к январю 1348 г. волна эпидемии докатилась до Авиньона, и затем чума стремительно распространилась по всей Франции. Папа, приказав, анатомировать трупы, чтобы найти причину болезни, бежал в свое имение рядом с Валенсией, где закрылся в одиночестве в комнате, постоянно жег огонь, чтобы выкурить инфекцию, и никого к себе не допускал. В Авиньоне смертность была так велика, что не было никакой возможности хоронить покойников. Тогда папа Климент VI освятил реку и торжественно благословил бросать в нее тела умерших от чумы людей.

К началу 1348 г. «черная смерть» распространилась по всей Испании. К концу января чума свирепствовала во всех крупных портах южной Европы, включая Венецию, Геную, Марсель и Барселону. В Средиземном море находили корабли, полные трупов, дрейфовавшие по воле ветров и течений. Один за другим, несмотря на яростные попытки изолировать себя от внешнего мира, итальянские города «падали» перед эпидемией. Люди рассказывали ужасные истории сверхъестественного происхождения о том, как «на востоке, рядом с Большой Индией, огонь и вонючий дым спалили все города» или как «между Китаем и Персией пошел сильный дождь из огня, падавший хлопьями, подобно снегу, и сжигавший горы и долины со всеми жителями», и сопровождаемый зловещим черным облаком, которое «кто бы ни увидел, тот умирал в течение половины дня». Оттуда, принесенная «нечистым порывом ветра с юга», инфекция наводнила Европу.

Весной, превратив Венецию и Геную в мертвые города, чума достигла Флоренции. В предисловии к своему «Декамерону» Боккаччо оставил собственноручное описание ее ужасов.

Чума «перешагнула» через Альпы, в Баварию. В Испании она настигла королеву Арагона и короля Кастилии. Первую половину 1348 г. «черная смерть» подбиралась к Англии. Весной она объявилась в Гаскони, где погубила младшую дочь короля — принцессу Жанну, которая направлялась в Испанию для сочетания браком с наследником кастильского трона.

Вскоре после этого чума вспыхнула в Париже, где умерло огромное количество человек, включая королев Франции и Наварры. В июле эпидемия охватила северное побережье Франции. В Нормандии, по свидетельству современника, «было такое критическое положение, что нельзя было никого найти, чтобы тащить трупы в могилы. Люди говорили, что наступил конец света». В этом же месяце английское правительство усилило наблюдение за портами. Архиепископ Йоркский Зуш написал своему заместителю, приказывая в каждом приходе дважды в неделю провести процессии и литании, «чтобы остановить эпидемию и инфекцию». Ибо только молитвой, провозгласил он, можно отвести бич Господень. Но хотя епископ Батский и Уэльский, тоже напуганный, приказал также проводить Крестные ходы и сборища во всех церквах, чтобы «защитить людей от эпидемии, которая пришла с Востока в соседние королевства», жизнь в Англии тем летом, казалось, текла в обычном русле. В дни, когда новости передавались из уст в уста, из деревни в деревню, вдоль дорог монахами и коробейниками, народ изолированного северного острова, вероятно, меньше слышал о предполагаемом конце света, чем европейцы по ту сторону пролива. Поглощенные своими внутренними делами, они более были обеспокоены погодой, уничтожением посевов и ящуром, который разразился среди скота и овец. Даже король, который должен был быть осведомлен об опасности, казался полностью увлеченным своими великолепными строительными проектами по размещению коллегии нового Ордена Подвязки. 6 августа он выпустил приказ о превращении часовни Св. Эдуарда Исповедника, находившейся в Виндзоре, в часовню «соответствующего великолепия» и для обеспечения места для проживания дополнительных каноников и 24 «беспомощных и бедствующих рыцарей», которых он и его компаньоны должны были представить ко вступлению в Орден. Именно в этот день, несмотря на все предосторожности портовых властей, чума пересекла пролив.