Очередной грех - [58]

О, Боже. Она меняется в лице. Это происходит почти незаметно, если не знать её хорошо, то можно даже не заметить изменений.

- И ты должен мне это, если хочешь, чтобы у меня были дети от тебя.

Что же…

- Не говори так, будто только я хочу этих детей. Ты хочешь иметь этих милых маленьких крикунов также сильно, как и я.

Она смягчается.

- Я знаю.

Она делала это прежде. Она должна была привыкнуть к этому.

- Кто делал тебе инъекции прежде?

- Моя сестра, дипломированная медицинская сестра. Эллисон помогала мне. И ничего сверхъестественного не случилось.

- Ну, для меня это как раз и есть что-то сверхъестественное.

- Тебе кажется. Я тоже беспокоилась, перед тем как сделать тебе укол, но потом поняла, что здесь нет ничего страшного.

- Тогда сделай это, если в этом нет ничего такого.

Она громко стонет.

- Это другое. Делать кому-то и себе – разные вещи.

- Прекрасно.

Я иду к ней и протягиваю руку.

- Дай мне эту проклятую штуку.

Я зажимаю ее кожу и собираю всю свою храбрость прежде, чем вставить иглу ей в живот.

- Поверить не могу, что ты должна проходить через это три раза в день в течение двух недель.

- Ну, придется поверить, большой ребенок. Четырнадцать дней по три раза в день. Это - сорок две инъекции, не считая еще всего остального. Поэтому будьте готовы, доктор Брекенридж. Ты станешь профессионалом за это время.

Она слишком довольна всем этим.

- Я не хочу становиться профессионалом. Есть причина, почему Джейми стал доктором, а я - адвокатом. Но дело в другом, что ты будешь делать с этим, когда я буду на работе?

- Я могу приезжать к тебе в офис.

Но я не всегда буду доступен.

- Что если я буду в суде?

- Не уверена, но может быть Изабелл смогла бы помогать мне.

- Ты говорила с ней?

- Нет, но я поговорю, если придется. Ты рассказывал кому-либо о нашей ситуации?

- Мой отец поднял тему наследника. Я сказал ему, что мы будем работать над этим. Нет необходимости им знать подробности.

Я не говорю ей, что он сказал, что это наше самое главное задание. Это бы только взбесило ее.

Я оборачиваю руки вокруг нее, подходя сзади.

- Я должен идти, не хочу опоздать на работу.

Она крутится в моих руках, чтобы подарить прощальный поцелуй.

- Увидимся в офисе, когда ты будешь делать мне следующую инъекцию.

- Только сегодня. Мы должны будем принять какое-нибудь решение, потому что я не всегда буду свободен в это время.

Да, конечно. Кого я разыгрываю? Я дам ей каждую инъекцию, если это то, чего она хочет от меня. Я должен ей намного больше, чем это.

Следующие две недели проходят в хаосе. Уколы. Лекарства. Больше уколов. Гормоны. Изменчивое настроение Блю. Если бы я не знал побочных эффектов гормонов, то подумал бы, что Блю ненавидит меня.

Доктор Пэшалл предупредил нас, что серьезность синдрома Блю может привести к самым разным побочным эффектам и принести немало дискомфорта. Она не говорит этого, но я подозреваю, что она страдает от боли. Она несколько раз отказала мне в сексе без объяснения причины, и это вообще на нее не похоже.

Блю летает в Лондон каждые несколько дней для сдачи крови и ультразвука, чтобы таким образом контролировать прогрессию. Я не смог ездить с ней, поэтому она была вынуждена испытать большинство этого процесса без меня. Это не то, чего я хотел.

Так случалось не однажды. Благодаря этим поездкам ей стало немного лучше, но я разочарован, что не смог быть с ней. Это – еще один пример того, как она заботится сама о себе, когда я, ее муж, должен делать это за нее. Но теперь я здесь с нею, в клинике.

Никаких серьезных разговоров. Блю должна быть полностью расслаблена. Я наслаждаюсь нашей непринужденной беседой о фиолетовых леденцах на палочке, когда приходят врачи, чтобы забрать ее. Они сказали, чтобы я ждал. Такое ощущение, будто её не было целую вечность, но, оказывается, прошло всего тридцать минут.

- Мистер Брекенридж. Мы готовы к вашему вкладу.

Вклад. Так они называют это в наши дни. Им нужна моя сперма. Предполагаю, это хороший знак. Это должно означать, что они смогли восстановить жизнеспособные яйцеклетки.

Я следую за сотрудником клиники вниз по коридору. Меня оставляют в небольшой комнате с одним предназначением — подрочить в стаканчик. Это не занимает много времени, если учесть, что в последнее время у меня вообще не было секса.

Я дважды — а затем трижды — проверяю этикетку на стаканчике для точности, прежде чем сдам его. Мы не можем позволить себе путаницу с этим. Не хочется, чтобы что-то напутали, а потом выяснилось, что ребенок от какого-то левого парня.

Я стою возле окошка какой-то там лаборатории и жду, чтобы отдать им стаканчик. Я даже не рассматриваю вариант просто бросить его и уйти. Я должен видеть, что они поступят с ним по назначению.

В окне появляется женщина.

- Мой вклад.

Это – тот термин, который они использовали, поэтому я делаю то же самое - не хочу никого смущать. Сомневаюсь, что они ценили бы, если бы я назвал это, как обычно называю.

После этого, меня отводят в палату, где Блю приходит в себя после процедуры. Она все еще спит, поэтому я сажусь в кресло у ее кровати.

Я поднимаю ее руку для поцелуя.

- Я люблю тебя, малышка-Блю.

Она немного двигается и легонько сжимает мою руку, после чего лениво открывает глаза и смотрит на меня.