Очередь - [15]

На этот раз рассмеялся один Валерий.

– Ну ладно, Валька, пойду. Вон ребята уже в машине собираются.

Валерий не дошел до своего сектора, а из машины, где угнездился Борис, понеслось: «Попал в чужую колею…» Из другой машины лилось: «Надежды маленький оркестрик…» – а откуда-то издалека гремело что-то ритмическое, слова были непонятны, слышны смутно.

Валерий подошел к машине Ларисы.

– Валерий Семенович, познакомьтесь: мой муж, Станислав Романович. Он меня подменит на пару часов. Стас, а это сейчас мой самый главный начальник, хозяин нашего участка очереди, атаман сотни нашей, уж как его правильно называть, не знаю.

– Здравствуйте, Валерий Семенович. Рад под вашим руководством принять участие в столь перспективном мероприятии. Я вижу много людей, озаренных надеждой, и все, как я понимаю, хотят дружными рядами во главе с вами сделать ценное приобретение. Надежды сделают, может быть, и мою жизнь во вверенных вам рядах слаще.

Станислав Романович посмотрел вокруг, как бы пытаясь найти какое-нибудь неожиданное, необычное, пробегающее мимо нестандартное словцо или хотя бы некую ёрническую мысль. Не нашел. Может, просто замешкался произнести, и Лариса успела перебить его речь:

– Валерий Семенович, не пугайтесь. К его манере болтать быстро привыкают. Стас, вон тот юноша хотел с тобой поговорить. Ну, а я махну в больницу.

И унеслась.

Унеслась и машину увела. Негде и посидеть. Но юноша, жаждавший взять интервью у Станислава Романовича, с удовольствием предоставил ему место в своей. Только тем и можно объяснить, что Станислав так легко решился говорить, вещать о своем отношении к миру, культуре, интеллигенции.

Лариса тем временем приехала в больницу. В отделении были только дежурные, которые как раз, к счастью, не оперировали, а сидели в ординаторской, ели свои бутерброды, пили чай, точили лясы. Ответственный учил жить и работать молодых своих коллег.

– Здравствуйте, Лариса Борисовна.

– Нарци… Тьфу, черт! Привет! Что нового?

– Все о’кей.

– Как девочка? Вожжина как?

– Температура нормальная. Посмотрите больного в седьмой, после резекции четвертый день. Так все хорошо, но пульс частит, да и температура.

– Температура – вот и частит.

– Ну да. Все ж посмотрите.

Пошли, посмотрели. Вроде ничего. Особенного беспокойства у нее резекция не вызвала.

– Лариса Борисовна, у нас в пятой с аппендицитом, третий день, у него будто психоз алкогольный начинается.

– Почему? Чем проявляется?

– Так-то все спокойно, но время от времени говорит, что мыши лезут из-под кровати.

– Чего ж говорить… Ясно, делирий. Спроста мыши не будут видеться.

– Вот и нам так кажется.

– Пьющий?

– А то! У жены спрашивали – алкаш. Каждый день поддает.

– Факт, делирий.

– Посмотрите, пожалуйста, Лариса Борисовна. Опять пошли.

Мужчина лежал спокойно. Глаза пустые, поблекшие, бегающие, белки с красными прожилками. Увидев врачей, резко приподнялся и возбужденно, высоким голосом обратился к ним:

– Что ж это такое, товарищи? Мыши в больнице. Вызовите вы этих крысобоев.

– Вызвали, вызвали. А у вас раньше так не было?

– Чего не было?

– Мышей, лягушек не видали?

– Вы что?! Видал, конечно…

– Ну ладно, успокойтесь. Вызвали, вызвали. Лариса Борисовна вышла в коридор.

– О чем говорить! Типичный алкогольный психоз, белая горячка. Просто так мышей видеть никто не будет. Вызывайте психиатра.

В общем-то, он спокойный. Городской дежурный психиатр на такой случай не поедет, а нашего сейчас нет. Это уж их проблема. Психоз есть, делирий есть – наша обязанность вызвать психиатра. А там будет видно, звони в приемное.

– Алло!. Приемное? Это из хирургии говорят. У нас больной с белой горячкой. Вызывайте дежурного психиатра. Сейчас скажу фамилию… Что вы? В терапии психиатр? Скажите им, позвоните. Может, заодно. А то специально не поедут. Можно сказать, повезло и им и нам. Хорошо. Я тоже позвоню. Вдруг согласятся. Хорошо. Мы в ординаторской. И заведующая, скажите, тоже здесь.

– Ну, вот и хорошо. Если придут, позовите меня. Я в кабинете буду.

Лариса пришла в свой кабинет, села в кресло, придвинула телефон и набрала номер.

– Игорь? Это Лариса… Ага. Стою, как дура… Сейчас там Стас, я из больницы. Игорь, ты не узнаешь в типографии, они к понедельнику сделают мне автореферат. Мне в эти две недели обязательно надо разослать рефераты, очередь на защиту подходит. Обязательно за месяц до защиты надо разослать. Понятно. Значит, в понедельник позвонить? Стало быть, сомнительно, что в среду я получу весь тираж? И до субботы не успеют? Так бы годилось, если быть уверенной. А то все вместе – и машина, и защита, и больные, и здоровые. Тоже, конечно, надоело все, но вещь необходимая. Стас? Стас в обычном порядке. Кольку вот только забросила… А что мама!

В дверь постучали.

– Лариса Борисовна, психиатр пришел.

– Ладно, Игорь, спасибо. Меня зовут.

Дежурный городской психиатр сидел в ординаторской с обычным для представителя этой профессии ироническим видом. На дежурствах их гоняют по всем больницам и часто напрасно; гоняют, когда обычные врачи (соматические, что в переводе означает «телесные») либо не разберутся, либо поддадутся обычной панике, как все обыватели при встрече с психическим заболеванием, или когда просто что-то не укладывается в их стандартные представления о человеческой душе. Поэтому психиатры и не любят ездить по больницам в ответ на телефонные вызовы. Но эти же панические звонки резко подняли градус их отношения к самим себе и к своей профессии. Потому-то они и усвоили такую поверхностно-ироническую манеру общения с врачами других специальностей, говорят с ними как бы с высоты своего экстраординарного, внечеловеческого понимания на фоне приземленного, банального мышления обычных клиницистов, пытающихся подняться от торса к мозгу.