Очень женские дела. Пора покончить с многовековым табу - [25]

Между тем в глубокой древности отношение к менструации бывало скорее почтительным, а порой и восхищенным. В конце концов, это ведь признак женской фертильности, а что на заре человечества могло цениться выше, чем способность женщины к деторождению? Вообразите, что творилось в голове того, кто первым сообразил сопоставить лунный цикл (связанный, кстати, с женскими божествами) и женский менструальный цикл? Наверняка он решил, что женщины являются носительницами некой божественной сущности. К тому же менструация – это почти исключительно человеческое свойство – на сегодняшний день установлено, что у млекопитающих животных ее не бывает, за исключением некоторых видов приматов, одного вида землероек и летучих мышей. Менструация – привилегия человека.

До тех пор пока религии не совершили крутой поворот к патриархату, почетное место в народных верованиях занимали богини, особенно те, что были связаны с идеей плодородия. Еще и сегодня можно видеть следы этого поклонения в сохранившихся скульптурных изображениях и примитивных рисунках наших далеких предков.

В те времена люди понимали, что без женщин и их способности дарить жизнь далеко не уедешь. Женщин берегли. Я готова даже утверждать, что излюбленный аргумент мачистов в защиту превосходства мужчин (в первую очередь это физическая сила, благодаря которой мужчина, рискуя жизнью, сражался с хищниками и занимался охотой, чтобы добыть пищу всему племени) можно обратить против них же: жизнь мужчины ценилась неизмеримо ниже жизни женщины, и если племя легко мирилось с гибелью мужчины, то женщин оно берегло, потому что только они могли обеспечить продолжение рода.

Но мы немного отвлеклись. Вернемся к нашей теме.

Довольно скоро поклонение сменилось отторжением, а мужчины принялись с усердием распространять самые безумные теории по поводу менструации; они не прекратили этого делать до сих пор, потому что еще и сегодня под их влиянием самые разумные люди несут откровенную чушь.

Возьмем, например, учение Аристотеля. Этот прекрасный человек утверждал, что менструация – неоспоримый признак неполноценности женщины. По его мнению, в процессе деторождения женщине принадлежит пассивная роль, роль хозяйки временного приюта. Психическую сущность и душу зародышу сообщает сперма, а женщина всего лишь предоставляет будущему человеку телесную оболочку, в которой затем смогут проявиться все замечательные свойства, полученные от спермы.

Правда, он также считал, что менструальная кровь – это женский аналог спермы (с нулевой ценностью), а жизнь зарождается в результате слияния этих двух жидкостей.

«Так как самец доставляет форму и начало движения, а самка – и материю, то как при свертывании молока телом является молоко, а сок, или сычужина, – тем, что содержит в себе свертывающее начало, так же действует начало, исходящее из самца в самку, при его разделении. […]

Следовательно, если мужской пол является движущим и действующим, а женский, поскольку он таков, страдательным, к семенной жидкости самца самка будет привносить не семя, а материю, что очевидно и происходит, ибо природа месячных соответствует первой материи. […]

Ведь месячные представляют собой семя, но не чистое, а требующее обработки, подобно тому, как при возникновении плодов пища, не будучи еще просеянной, имеется в них, но для очищения требует обработки. Поэтому, когда месячные смешиваются с семенной влагой, а грубая пища – с чистой, то в первом случае возникает зарождение, во втором – питание плода»[3].

Если вам по прочтении этих строк захочется воскликнуть: «Ну и ну! Что они, интересно, курили, эти древние греки?» – то вспомните простой факт: подобные представления были опровергнуты всего лишь пару сотен лет назад. Добавим к этому, что Аристотель с полной уверенностью заявлял, что месячные – это доказательство неполноценности женского пола, который есть не что иное, как уродливая и бесплодная человеческая форма, и уже не будем удивляться тому, что вся эта ерунда проникла в людское сознание и закрепилась на долгие века.

Я нападаю на Аристотеля, но ведь до него был еще Гиппократ (да-да, тот самый Гиппократ, именем которого клянутся будущие врачи!), утверждавший, что матка – это такое отдельное животное, наделенное способностью свободно перемещаться в женском теле, ориентируясь на запахи, и склонное выкидывать всевозможные коленца, если его вовремя не оплодотворить. Современники Гиппократа разделяли его взгляд на строение женского организма и видели причину так называемых «женских» болезней именно в его особенностях.

Строго говоря, проблемы женского здоровья никогда не привлекали пристального внимания специалистов и не воспринимались ими всерьез. Еще чего захотели! Мы хорошо помним нашего доброго друга Зигмунда Фрейда и его учение об истерии (на всякий случай напомним, что слово «истерия» происходит от греческого hystera, означающего… ну, разумеется, «матка»!), которую в XIX веке лечили – чем бы вы думали? – вибромассажерами (безо всякой сексуальной подоплеки, поскольку в те времена представление о сексе ограничивалось совокуплением мужчины и женщины, а о женском оргазме вообще предпочитали не задумываться).