Очень жаркий день - [7]

—    Народ любит нас! — прерывает мои мысли Антуан. — Нас даже тюрьмы отказались принять. А тут в Ратуше, нас на­дежно охраняют!

Как ребенок! Поразительная наивность!

—   Нас не приняли в тюрьмы, чтобы толкнуть на необду­манный шаг, — поясняю я. — Они хотят выставить нас мя­тежниками, которым нельзя оправдаться законным путем. Они хотят лишить нас права защиты в суде!

Анутан замирает.

—    Макс, о каком необдуманном шаге ты говоришь? — спрашивает меня мой младший брат Огюстен.

—   Напасть первыми, — поясняю я. — Мы не должны на­падать первыми. Именно этого от нас и ждут.

—  Но народ нас поддержит! — возражает Антуан.

—    Народ легко запугать, простите за пессимизм, — гово­рю я. — Будет лучше, если мы не будем отвлекаться на разго­воры. Все системы в норме? Защита работает?

—  Да, — отвечает Кутон. — Мы можем установить защиту пять.

—   Самый высокий уровень! — восклицает Огюстен. — И всё же я никак не могу поверить, что наши друзья решились на такую подлость!

—    Всё на вид милейшие граждане, — вздыхает Антуан. — А на самом деле столько людей уничтожили, а на нас всю вину свалили.

—   Да, а дело провернули так, что мы не смогли остано­вить их зло, — добавляет Филипп Леба.

—    Если все пройдет гладко, как их можно будет атако­вать? — спрашивает меня Кутон.

—   Здание Ратуши снабжено лучевой системой «радуга», — говорю я. — Наши враги расположились в здании Конвента. Сразу же при их атаке надо пустить «радугу» и уничтожить здание Конвента.

—  Я это беру на себя, — говорит Анутан. — Когда навести цель?

—   Прямо сейчас, — отвечаю я. — Но пуск только по мое­му приказу.

Нас прерывает звонок видеотелефона. На экране появля­ется Фуше.

—     Дорогие друзья, — улыбаясь, говорит он. — Хочу сооб­щить вам приятную новость. Мы только что издали акт, со­гласно которому вы и все, кто будет вам помогать, объявляе­тесь вне закона. Выводы делайте сами. Приятного дня!

—  Чтоб ты сдох! — зло кричит Антуан.

Экран тухнет. Мы все замираем. Что ж, я ожидал этого!

—  Теперь мы можем надеяться только на себя, — говорю я.

Я замечаю, что нервы Филиппа на пределе.

—  Мы погибнем, — говорит он. — Лучше я сам убью себя!

Его рука нащупывает лазерный пистолет.

—  Отставить! — приказываю я.

—  Народ нас не бросит! — говорит Огюстен.

—  Да! — подтверждает Антуан.

Мой брат слишком хорошо думает о людях, а Антуан слиш­ком уверен в себе, в любви народа к нему.

—   Макс, попроси Мадлен не объявлять этот акт по теле­видению! — говорит Антуан.

—    Нет, — твердо возражаю я. — Я не могу подвергать Мадлен такой опасности!

На этом воцаряется молчание. Мы ждем атаки. Эти не­сколько секунд кажутся вечностью. Всё приведено в готов­ность. Пусть только сунутся. Уж наши приборы их встретят.

Мысли молниеносно проносятся у меня в голове. Я вспо­минаю об Оливье Молюссоне. Не понимаю, зачем он прихо­дил. Наш разговор был просто ни о чём!

Подумать только, Оливье мой сын. Об этом я узнал недав­но, совершенно случайно. Всё началось с того, что он вля­пался в пренеприятное происшествие. Мадлен попросила меня вызволить его. Ей не хотелось терять ценного сотрудни­ка. Да и компроматы были не нужны. Конечно, я прочитал сведения о нем и узнал, что он мой сын. Как в любовных романах. Ему я об этом не сказал. Зачем?

Ко мне приходила Кларисса, его мать, моя первая лю­бовь. Она благодарила меня за помощь. Наша встреча была теплой и дружеской. Её муж давно умер, сейчас Кларисса вновь собирается замуж. Она счастлива. Что ж, я очень рад.

В памяти всплывают картины. Я — молодой практикант юрист. И Кларисса — миленькая дочь хозяина. Роман был неизбежен. А что дальше? Её отец узнал об этом и, естествен­но, уволил меня. Клариссе быстро нашли жениха. Она писа­ла мне о сыне. но не называла ни его имени, ни фамилии своего мужа. Я писал ей, но ответа не получил.

Я хотел найти Клариссу. Но потом понял, что этого делать не стоит. У неё своя жизнь, своя семья. Зачем мешать. А потом я встретил Мадлен и забыл обо всем.

Загораются экраны. Воспоминания исчезают. Защита пять в действии. Все объекты, приближающиеся ближе, чем на десять метров, безжалостно уничтожаются лазерными лу­чами.

Я даю приказ Антуану уничтожить «радугой» Конвент.

О Боже! Экраны вдруг потухли. Все погрузилось во тьму. Черт, система энергосбережения! Но почему? Кто мог про­браться в Ратушу?

Я быстро встаю с места, достаю лазерный пистолет. Антуан рядом. Мы стоим спина к спине, повернувшись в пол-обо­рота к двери. У нас в руках пистолеты. Мы готовы убить каж­дого, кто войдет в дверь.

Я, Мадлен Ренар, ликую. Нет, это еще не победа. Но всё же. Какое удовольствие смотреть, как изменится лицо чело­века, желающего погибели моего дорогого Максимильена. Да, Тальен ввязался в этот чёртов переворот, чтобы спасти Терезу! Но какой ценой! Ценой жизни моего возлюбленного. Пусть знает, что я тоже готова на всё. Теперь мы с Тальеном поменялись местами.

Тереза со мной, в одном из кабинетов телецентра. Тут нас никто не побеспокоит.

Мой взгляд падает на какую-то жуткую картину. Господи, сколько раз приказывала Оливье не вывешивать свои «шедев­ры»! Они меня в могилу сведут! Если бы не его рейтинг, вы­кинула бы этого художника давно вместе со всеми картина­ми. Почему-то девушкам нравятся образы меланхоличных разгильдяев.