Очень важная персона - [7]

Неподалеку, около стожков сена, стоял высокий человек с этюдником. Художник.

Шишкин и Георгий сделали приглашающий жест.

Художник улыбнулся и отказался.

— Понимаешь, люблю людей кормить, — объяснял Георгий. — Готовить люблю. От дедушки научился. Десять тысяч рецептов знаю. Давно бы в Грузию уехал — жена не хочет. Она русская.

— За твое здоровье, — чокнулся Шишкин.

— Почему у нас алкоголиков нет? Все вино пьют.

— Хорошее вино.

— Твое здоровье!

Потом они встали и подошли к художнику.

— Не помешаем? — деликатно спросил Шишкин.

Тот покачал головой.

Шишкин посмотрел на набросок. Потом оглянулся.

Гудели шмели и пчелы, желтые трясогузки качались на верхушках конного щавеля, из далекого леса доносилось тонкое пение иволги. Красивей места нельзя придумать.

— Как я тут людей буду кормить! Каким вином поить! — шепотом сказал Георгии. — Культурный центр возникнет. Душа у всех будет радоваться… Всесоюзная достопримечательность получится, вот увидишь…

И Георгий от счастья тихо запел.

— Смотри, чтоб не посадили… — задумчиво сказал Шишкин.

Валька Шишкин с новым приятелем, Максимом, ловили тритонов. Валька сачком выгребал тину, а Максим раскапывал ее палочкой.

— Тебе… мне… — считал Валька, вытаскивая тритонов за хвосты и рассаживая по банкам.

— Этого мне не клади, он дохлый.

— Сам ты дохлый! У него просто шок, — объяснил Валька.

Солнце еще только встало. Над райцентром звучали позывные радиостанции «Маяк», разносился ладный стук топоров. Несколько плотников, раздетых по пояс, поднимали стропила разрушенной мельницы. Свежеструганные крылья белели и были видны далеко окрест. Работа спорилась, шла к концу.

Начальник милиции Недугов шел к пруду со спиннингом.

— Слушай, а чего у тебя отец такой? — спросил Максим.

— Какой?

— Ну, такой… Не похож на начальника.

— В кепке ходит, на лошади ездит и вообще…

— Чего вообще? — весь подобрался Валька.

— По магазинам сам ходит. Моя мать только завуч, а нам все на дом носят,

— Подумаешь, — облегченно вздохнул Валька. — Папка скажет, и нам все на дом принесут. Эй, — вдруг забеспокоился он, — ты жулишь, ты в тот раз себе положил и опять…

— Сам ты жулишь, ты мне одной дохлятины насовал!

— Это тебе дохлятина, да? — Валька зашелся от возмущения. — Дохлятина, да? — Он схватил Максимову банку и сунул ее в нос владельцу.

Через секунду они катались по траве в опасной близости от воды.

Недугов, бережно насаживающий живца, услышал громкий всплеск.

— Ай-я-яй, — нежно приговаривал он, вытаскивая мальчишек из воды. — Кто же так дерется? Вот приходите сегодня в спортзал, я вас научу.

— А вы не врете? — спросил Максим.

Родион Михайлович шел на работу. На площади медленно крутилась только что собранная карусель.

Шишкин остановился. На карусели сидел завотделом культуры Петряков.

— Все в порядке, Родион Михайлович! — радостно сообщил он, проплывая мимо Шишкина. — Крутится!

Шишкин довольно кивнул. Около железной решетки, огораживающей карусель, плотники ставили будочку с надписью: «Касса». Механики возились с электрощитом. Тут же толпились ребятишки, случайные прохожие, любопытные. Карусель была новостью в райцентре.

— Счет надо подписать! За карусель! — крикнул Петряков, вытаскивая из папки бумагу и передавая ее на ходу Шишкину,

Шишкин взял бумагу, надел очки, достал ручку и собрался расписаться. Вдруг лицо его изменилось.

— Сколько? — шепотом спросил он, мелкой трусцой пустившись бежать рядом с каруселью. — За эту бандуру!

Петряков понял, в чем дело, и скорбно кивнул.

— Но это ж трехгодичные ассигнования. На всю районную культуру!

Петряков согласился.

— Разобрать и отослать обратно к чертовой бабушке! — стараясь не привлекать внимания, распорядился Шишкин.

— Не имеем права! — тихо ответил Петряков. — Раз заказали — обязаны брать.

— Кто заказал? — кровожадным шепотом спросил Шишкин, все труся за медленно крутящейся каруселью.

— Думали — для культурного отдыха трудящихся хорошо будет… Полезно… — виновато сказал Петряков.

Карусель резко, со скрипом остановилась.

— Сломалась, — сказал кто-то из механиков.

— Починишь и вот здесь будешь сидеть, — ткнул Шишкин в окошечко кассы. — Пока она у тебя не окупится.

Петряков вздохнул.

Хмурый Шишкин сидел у себя в кабинете. Напротив — молодой председатель правления райпотребкооперации. Районный бог торговли.

— Теперь о водке, — сказал Шишкин. — В прошлом году ты ее продал на девятьсот тысяч рублей. На каждого жителя района пришлось по десять литров. Это вместе с больными, стариками, беременными и грудными младенцами. Всем хватило?

Бог торговли кивнул.

— А что ж ты планируешь в этом году — уже миллион?

— Так от достигнутого планируем…

— Да куда уж больше-то достигать! Хватит!

— Так берут же…

— Конечно, будут брать, если больше нечего. Хорошего-то вина не сыщешь. Пьянству теперь будет у нас бой. Понял?

— Понял, — кивнул председатель райпо.

— В прошлом году у нас был урожай яблок. Вы этот урожай проспали.

— Да ведь… — начал оправдываться бог торговли.

— Свиньям все яблоки скормили, — перебил его Шишкин. — Ты не оправдывайся. Не надо — про тару, про транспорт. Я все знаю. Только если и в этом году урожай проспите, пеняйте на себя. Понял?

— Понял.