Очень узкий мост - [17]

Как становятся интриганами

В посольстве Кфир получил массу литературы в ящиках для своего региона. На вокзал он приехал в сопровождении грузовика, под руководством некого самоуверенного молодого человека. За считанные минуты до отхода поезда его команда начала заносить ящики в тамбур, что вызвало бурный протест со стороны проводника, сопровождающего свое возмущение самыми сочными одесскими эпитетами. Кфир бы еще долго наслаждался этой сценой, но поезд должен был вот-вот тронуться, а проводник с молодым человеком буквально столкнулись лбами. Ему удалось разрядить обстановку, сказав проводнику:

– У вас уникальный одесский диалект. Такого сейчас уже не услышишь, – и мягко взяв его за локоть, добавил, – Я не сомневаюсь, что мы с вами сможем договориться…

Проводник сразу же смягчился и ответил:

– Это у мене? Да, что ви. Вот у моей мами был настоящий одесский разговор! – В это время поезд тронулся, и бригада забрасывала последние ящики уже на ходу. Позже Кфир их затолкал к себе в купе и забил его так, что ему пришлось спать на верхней полке. Благо в Одессе его встречали.

На очередной встрече с Семеновским Кфиру стало известно, что через несколько дней должен состояться телефонный разговор между замами мэров Одессы и Хайфы на тему приезда одесской делегации. В те, можно сказать, исторические времена, не всегда удавалось дозвониться по городскому телефону, не говоря уже о междугороднем. По рассказам местных жителей, база телефонной связи устанавливалась еще до революции бельгийцами, и с тех пор не особенно изменилась. Семеновский сказал, что в разговоре с начальницей отдела культуры он предложил, чтобы Кфир присутствовал в качестве переводчика, на что та ответила, что у них уже есть свой человек. По различным причинам Семеновскому было лучше использовать Кфира, поэтому он сказал ему, где и когда быть на всякий случай.

Естественно, что когда Кфир услышал о наличии переводчика, то сразу же подумал о Шае. Шай проталкивал тему контактов с хайфской мэрией с самого начала, так что его присутствие и использование в качестве переводчика во время разговора было само собой разумеющимся. Связь с Хайфой была назначена в среду на 11 часов утра. На 10 часов уже был назначен координационный совет общины, на котором Шай и Кфир должны были присутствовать. Совет проходил в новом офисе Арта, в 5-ти минутах ходьбы от мэрии.

Во время совета Шай вел себя более нервно, чем обычно, выкрикивал, что это просто трата времени, часто смотрел на часы. Нужно было его как-то задержать. Кфир передал записку Саше, сидящему рядом, чтобы он сделал что-нибудь для этого. Когда Шай в очередной раз произнес свою реплику, Саша разразился гневной речью. Кроме общей критики его деструктивного поведения он в заключении проорал: «Если ты еще раз посмотришь на часы, я с тобой на совете больше заседать не буду!» Это сулило развал совета, чего никто себе позволить не мог. Шай притих. Через 5 минут Кфир вышел «в туалет» и пошел в мэрию.

Семеновский нервно вышагивал в одном из коридоров мэрии около двери кабинета, у которого они договорились встретиться. Когда они зашли внутрь, директор отдела по культурным связям бросила на Кфира неодобрительный взгляд, но ничего не сказала. Связь уже была заказана, ждали звонка. Как только раздался звонок, переводчик, а им оказался сотрудник мэрии, который с грехом пополам изъяснялся на английском, поднял трубку. С его стороны послышались самые обыденные фразы, произнесенные с невообразимо тяжелым русским акцентом. Этот ограниченный запас слов, сформулированных в короткие, грамматически неправильные предложения, можно было понять лишь при знании русского языка. Недоумение на лице переводчика, который растерянно показывал, что ничего не понимает, привело к тому, что все молча повернулись в сторону Кфира.

Взяв трубку, Кфир услышал поток французской речи с сильным марокканским акцентом, который он немедленно остановил обращением на иврите. Оказалось, что Проспер – вице-мэр – не знал ни слова по-английски. Короче говоря, кончилось тем, что все детали, касающиеся поездки делегации, прошли через Кфира в самом официальном порядке.

Интересно, что глава отдела по культурным связям, плохо скрывавшая свое недовольство ролью Кфира в ходе переговоров, сказала Семеновскому: «Вот этот молодой человек, он вроде бы культуру представляет, а между тем не производит такого впечатления». Это был на редкость суковидный, ведьмообразный представитель женского рода. Непонятно, на чем основывалось мнение этой дамы, возглавляющей отдел по культурным связям и не говорящей ни на одном иностранном языке.

До отъезда делегации было еще месяца полтора. Кфиру полагался отпуск уже более месяца назад, но он никак не мог вырваться. Все время что-то мешало: то какой-нибудь съезд, то встреча, то еще что-нибудь. На этот раз ему надлежало встретить во Львове советника главы правительства по делам Восточно-Европейского Еврейства, заблаговременно проверив, все ли готово к его приезду, а также сопровождать его.

Интересно, что в те недалекие времена иностранцам, кроме обычной визы, для пребывания в стране требовались также дополнительные визы для пребывания в каждом отдельном городе, которые выдавались ОВИРом