Очень хотелось жить - [113]
Перед вылетом я попросил у Саши Хлебутина нож, чтобы разрезать пачки. Механик улыбнулся:
— Ничего тебе резать не нужно. Бросай как есть.
Тогда я подумал, что Хлебутин смеется. А сейчас с удивлением смотрел, как тоненькие листочки, попав в струю вихря, обретали неведомую силу. Они легко разрывали трижды перекрученный шпагат и, словно боясь, что их поймают и снова свяжут одну к одной, быстро разбегались по всему небу.
Листовки опускались все ниже, ниже, уже путались в электропроводах, застревали на антеннах, ложились на бока опрокинутых трамваев. Они были напечатаны на немецком и венгерском языках: «Вы окружены со всех сторон. Сопротивление бессмысленно. Сдавайтесь!»
Не прочитав листовок, город поспешил дать ответ — заговорили сотни зенитных батарей: с нами решили не церемониться. А ведь мы были, по существу, парламентерами. Я подумал, что во все времена, и тысячу лет назад, никто не поднимал руку на парламентера. И когда настоящий королевский мушкетер подходил с белым флагом к воротам осажденной неприятельской крепости, в него не стреляли, не бросали копья, не лили сверху горящую смолу, потому что никто не может, не имеет права убивать того, кто предлагает мир и жизнь другим… Зенитный огонь становился все неистовей, разрывы подползали все ближе, осколки со звоном впивались в обшивку, оставляя рваный след. Сейчас судьбу восьмерых летчиков решали мгновения. Надо было как можно скорее достичь переднего края, выйти из зоны обстрела. Но пока штурмовики шли еще над городскими кварталами. Били скорострельные «эрликоны». Небо прочерчивали пулеметные трассы. Пехота палила из винтовок и автоматов. Мы были просто живой мишенью, по которой стрелял каждый, кто хотел.
Вспомнились слова Клевцова, которые он обронил перед вылетом:
— Киев проходили за шесть минут, казалось, больше города и не встретим. А над Будапештом лететь десять минут. Десять минут подставлять бока под орудия и оружие всех калибров!
Десять минут! Это же целая вечность, когда на секунды идет счет. «Скорее, скорее!» — стучала кровь в висках. «Скорее, скорее!» — разрывалось сердце…
И вот в наушниках шлемофона раздался щелчок, я услышал голос командира:
Неужели все? Оглядел небо. Вдалеке таяли облачка разрывов, восходящий поток играл стайкой листовок и нес их через весь город. Крепкие крылья штурмовиков мчали нас домой, к теплу аэродромных землянок.
На земле я сразу же спросил Клевцова:
— «Конная Буденного» уже была. Значит, на сегодня все. Не полетим?
— Не полетим. Мы предъявили ультиматум. Им дали время подумать.
— Но ведь они в нас стреляли!
— Слово за фашистским командованием. Подождем до утра.
А наутро — общее построение. Митинг. Командир полка майор Косевич обратился к нам с речью. Фашистские главари отказались сложить оружие. Совершенно неслыханное злодейство: убиты советские парламентеры офицеры Остапенко и Штеймец, которые ехали под белым флагом.
— Получен приказ: брать Будапешт штурмом, иного выхода нет, — сказал Косевич. — Будут нелегкие бои, будут потери. Но мы выполним свой долг: Будапешт возьмем штурмом!
К моему удивлению, слово попросил Клевцов. Уже готовый к вылету, он косолапистой походкой вышел из строя, сдернул шлемофон.
— В дни решающего штурма фашистского бастиона хочу лететь в бой большевиком. Прошу принять меня в партию! — Лейтенант очень волновался, подбирал слова. И закончил: — Доверие родной Коммунистической партии оправдаю!
Следом за Клевцовым Аксенов и четверо других летчиков попросили принять их в партию.
Объявили вылет. Первый боевой вылет на Будапешт!
…И снова расплавленное небо над городом. И снова по советским штурмовикам ударили остервенелые зенитки. Если бы не этот несущий смерть шквал, можно было бы сказать, что небо сейчас необычайно красиво. В этот новогодний день лучшей иллюминации и не придумаешь. Словно пушистые хлопушки из ваты, что украшают детские елки, развешены облачка тридцатисемимиллиметровок. Качаются и медленно плывут, причудливо меняя форму, смолисто-черные разрывы тяжелых снарядов калибра сто пять миллиметров. В траншеях, на крышах домов мигают розовые вспышки зенитных пулеметов, и трассы судорожно мечутся по небу, напоминая точки и тире, выскакивающие на ленте телеграфного аппарата…
За хвостом самолета вдруг возникла стальная болванка. Какую-то секунду она стояла на одном месте, затем начала проваливаться вниз, набирать скорость, и вот уже невидима для глаз. Сообразил, что это послал нам свой «привет» танк, закопанный на улицах города.
Но танки в тот первый вылет нас не интересовали. Был дан приказ не обращать внимания на скопления пехоты. Не трогать доты. Не бить по пулеметным гнездам. Штурмовать только зенитные батареи, весь огонь по ним! Даже воздушным стрелкам, в отступление ото всех правил, разрешено стрелять по земле.
— Заходим в атаку! — крикнул мне командир.
Обычно штурмовики стараются обходить зенитные установки, не лезть без нужды на рожон. Теперь же надо идти прямо на дула зениток. Начиналась дуэль «воздух-земля», где бесспорное преимущество у «земли». Зенитчики хорошо укрыты, им проще целиться, наконец, в самый опасный момент они могут бросить свои орудия и разбежаться…
ОБ АВТОРАХ ЭТОЙ КНИГИВ биографиях Бориса Георгиевича Стрельникова и Ильи Мироновича Шатуновского много общего. Оба они родились в 1923 году, оба окончили школу в 41-м, ушли в армию, воевали, получили на фронте тяжелые ранения, отмечены боевыми наградами. Познакомились они, однако, уже после войны на газетном отделении Центральной комсомольской школы, куда один приехал учиться из Пятигорска, а другой из Ашхабада.Их связывает крепкая двадцатипятилетняя дружба. Они занимались в одной учебной группе, жили в одной комнате общежития, после учебы попали в «Комсомольскую правду», потом стали правдистами.
В конце прошлого года в газете «Правда» было опубликовано сообщение Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР о поимке американских шпионов, проникших на территорию Советской Латвии. В этой документальной повести рассказывается о том, как были сорваны планы разведки США, как были задержаны и изобличены работниками советских органов госбезопасности американские шпионы. Повесть написана по рассказам участников операции «Закатившаяся звезда», а также по материалам следствия. Художник Юрий Георгиевич Макаров.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.