Очаровательная скромница - [14]

– Занимаетесь поместьями? – чуть насмешливо спросила она.

Что ж, это правда. У него столько же поместий, сколько титулов. На самом деле, даже больше. И бесконечное количество обязанностей. Зато его умению перекладывать свои обязанности на других нет равных. Джулиан, как никто другой, умел нанимать на службу только лучших. В этом инстинкт его ни разу не подвел.

Значит ли это, что он может нанять кого-то для управления собственной семьей?

– Да, конечно, существуют постоянные обязанности. В светской хронике не пишут, к примеру, о том, что я устроил новую осушительную систему в своих поместьях в Херефорде.

– Да? – Ее голос звучал удивленно. – Осушительную систему?

– Или что я приобрел великолепных овец и теперь получаю отличный доход от продажи шерсти.

– Английская шерсть ценится во всем мире.

– А еще я служил в армии.

– Очень впечатляет. Насколько я поняла, война – это скука с примесью страха и насилия.

Значит, она знала каких-то солдат. Интересно, насколько близко. Он вспомнил солдат, служивших под его командованием, и без труда мог представить, как она могла их очаровать. Они встречали на континенте милых энергичных женщин, и те делали для них войну более терпимой. И женщины вовсе не обязательно были красивыми.

– И не только. Если мужчина долго служит в армии, он еще узнает множество ругательств и подхватывает самые разные болезни. Не говоря уже о том, что приобретает интересные шрамы.

– У вас есть такие болезни? – Джулиан не мог считать себя польщенным. В ее голосе звучало, скорее, любопытство, чем озабоченность.

– Нет, по крайней мере, тех, что могли бы убить меня или вас во время этой беседы.

На ее лице снова медленно появилась улыбка. Джулиану нравилась эта неспешность. Так улыбка длилась дольше и освещала ее лицо постепенно. Это все равно что наблюдать за восходом солнца. Или за началом… чего-то хорошего.

Драйден был непозволительно близок к тому, чтобы почувствовать себя… счастливым, более подходящего слова он подобрать не мог. Но счастье было каким-то странным, поскольку его нервы оставались натянутыми, словно струны. Уже давно его не удивляла беседа с кем бы то ни было, не говоря уже о беседе с женщиной. Он совершенно не мог предугадать, что Феба скажет в следующий момент, и это отличало ее от всех без исключения его знакомых.

Правда, он вряд ли когда-либо прежде разговаривал со школьной учительницей.

«В клетке».

Теперь, когда она произнесла это слово, он почувствовал окружающие его невидимые стены. Или решетки.

– И еще мужчина в армии может приобрести друзей на всю жизнь, – продолжил Джулиан. – Там сразу видишь, кто готов умереть за тебя.

– И вы это знаете?

– Да. А вы?

Странно, но в ее глазах мелькнула тень. Мелькнула и исчезла. В ходе этой короткой беседы Джулиан заметил, что у нее необыкновенно выразительные глаза.

– Друзья важны, – сказала Феба.

Джулиан приподнял брови, давая понять, что спрашивал не об этом.

Девушка смотрела на него прямо и спокойно, и тоже слегка приподняла бровь. Наверное, ей пришлось очень долго работать над собой, чтобы научиться скрывать свои мысли. В ее глазах всегда светится ум и насмешливость. Эта школьная учительница – сложный, ранимый человек, который прячется под маской самообладания.

Интересная девица.

– Вам часто бывает скучно, мисс…? – Проклятье, Джулиан был хорошо воспитан и откровенно устыдился того, что забыл ее имя.

– Вейл, – тихо напомнила она. Необиженно. Насмешливо.

С этим ничего нельзя было поделать. Девушка его заинтересовала. Он не мог себе представить, что какая-то из его знакомых дам может заскучать настолько, что отправится в Африку. Все они казались такими занятыми, погруженными в дела, которые забавляли его, но когда обсуждались в его присутствии, вселяли панику и желание бежать, чего он не испытывал даже под дулом пистолета. Дела дам аристократок – вышивание, наряды и тому подобное.

А эта женщина работает. Тогда почему ей скучно?

– Я благодарна за мою работу в академии. Общаться с девочками – удовольствие, а мисс Эндикотт – добрая и справедливая начальница. Вероятно, слишком живое воображение следует считать проклятьем.

– Это вы о себе?

Он спросил это совершенно нейтральным тоном. Очень осторожно. Все дело в том, что Драйден был знаком с несколькими дамами, обладавшими развитым воображением. Они писали напыщенные стихи, читали ужасные романы и пели со страстью, достойной лучшего применения, атакуя клавиши фортепиано, словно личных врагов. Такие женщины вполне могли швырнуть вазу в голову любовника, если он решит расстаться с ними, вежливо поклонившись и сделав на прощание дорогой подарок.

– Возможно.

– Отсюда и Африка? Выбор подсказан воображением?

– Полагаю, что да. – Она явно не хотела развивать эту тему. Джулиану показалось, что теперь ей наскучил он.

– Ваше воображение заводит вас довольно далеко.

– Или скука не имеет границ.

Драйден улыбнулся.

Девушка резко втянула в себя воздух. Маркиз не сомневался, что она в этот момент старается подавить в себе какую-то эмоцию. Нечто, подозрительно напоминающее боль. Она опустила глаза и огляделась по сторонам, словно искала, на чем можно остановить взгляд. И задержала его на глобусе. Джулиану показалось, мисс Вейл ожидает, что нахлынувшее чувство пройдет, и старается пока на него не смотреть.