Очаровательная попрошайка - [79]

— Олл райт,— сказал Мейсон, поглядывая на часы,— мне известно, что судья уезжает на завтрак домой рано, а вот его секретарь задерживается всегда до половины первого. Позвони-ка секретарю и спроси у него, сможет ли меня в половине второго принять судья Поллингер. А если нет, то когда ему удобнее, но только я должен его видеть сегодня до того, как он отправится на вечернее заседание. Скажи, что это крайне важно.

Делла занялась телефонными переговорами и вскоре выяснила, что судья придет к началу заседания, но если Перри Мейсон подъедет без четверти два, то он сможет увидеть судью и лично договориться с ним о встрече. Судья сегодня завтракает с кем-то и поэтому задержится с перерыва.

— Я его поймаю,— сказал Мейсон.

Он повернулся и увидел убитое горем, осунувшееся личико Дафнии.

— Где ваш багаж? — спросил он.

— В такси. Я его так и не вынула из багажника, потому что мне его некуда положить... Ведь я понимаю, что все эти камеры хранения ужасно дороги. Я живу на одолженные у вас деньги, своих у меня нет ни одного цента.

— Это ерунда. Мы временно позаботимся о вас.

— Я... мне придется подыскать себе где-то работу, но все это явилось для меня такой неожиданностью...

Мейсон повернулся к Делле Стрит.

— Делла, отправляйся с мисс Шелби и разыщи для нее комнатку в каком-нибудь тихом отеле, подальше от центра. Возьми в кассе долларов двести, пусть у нее будет достаточно денег на личные нужды.

— Ох, мистер Мейсон, я не могу принять от вас эти деньги. Я не хочу быть... попрошайкой.

Мейсон улыбнулся.

— Перестаньте плакать, Дафния. Если бы все попрошайки были такими очаровательными, как вы, мы бы жили в удивительном мире... Но вы вовсе не попрошайка, вы моя клиентка, а я ваш адвокат.

— Но ведь* я не смогу, вам ничего, заплатить. А судя по тому, как сейчас обстоят дела, вряд ли смогу и в дальнейшем... Скажите, если дядя Горас оставил завещание в мою пользу, а они нашли его и просто сожгли, что можно сделать?

Лицо у Мейсона напряглось.

— Возможно, и ничего, если только нам не удастся доказать, что такое завещание на самом деле существовало, что ваш дядя написал подобное завещание.

— Он говорил мне, что собирается.

— Судя по его письму, он этого не успел сделать. Мне кажется, Дафния, что вам надо быть готовой к худшему. Повторяю, вы стали жертвой хитрого заговора, но вообще-то в нем нет ничего нового. У богатого родственника существуют всевозможные близкие ему люди и не слишком близкие. Последние являются к нему в дом, поселяются в нем, отделываются от людей, близких к старику, затем, пользуясь их отсутствием, заявляют, что богач «впал в детство» и что он легко может стать жертвой беспринципных и наглых людей. Всеми правдами и неправдами они добиваются, чтобы их назначили опекунами, уничтожают, если получают к нему доступ, всякое неугодное им завещание и автоматически становятся законными наследниками... Все это старо, как мир.

— Но разве... разве он не может составить новое завещание?

— После того, как его признали недееспособным, нет. Тем-то и хороша эта схема!

— Но каким образом можно объявить человека ненормальным, если он совершенно здоров?

— Эта чертовски хитрая часть всего дела, но, опять-таки, ничего трудного в этом нет. Если взять любого человека преклонного возраста, который привык к любви, заботе, преданности и верности, затем окружить его людьми, которые не колеблясь могут дать ложные показания, сами же специально раздражают его, вызывают у него припадки ярости, а зачастую и вообще прибегают к наркотикам, а потом в нужный момент вызывают врача и добиваются постановления о его невменяемости или слабоумии. Но что касается вашего дядюшки, он вообще мог попасть в ловушку.

— Какую ловушку?

— Это письмо к вам.

— А что в нем особенного? Видимо, он хотел позаботиться обо мне независимо от того, что произошло...

— В этом нет сомнения, но если они явились в суд с заявлением, что данный человек разбазаривает свое состояние— вот только что послал племяннице чек на 125 тысяч долларов наличными и велел ей спрятать деньги в такое место, где их никто не отыщет,— то их требование назначить опеку над его имуществом никому не показалось бы чрезмерным.

У Дафнии округлились глаза.

— Вы предполагаете, что они использовали это письмо?

— Очень может быть. Наверняка сказать нельзя, но это не исключено. Так или иначе, вы сейчас же отправитесь с Деллой Стрит, а я тем временем поговорю с Полом Дрейком о подробностях наших действий. Он примется за работу, ну, а около двух часов я повидаюсь с судьей Поллингером и буду куда более осведомленным, чем сейчас.

— Что делать с моими вещами в доме?

— Пусть они там и остаются, если только там нет ничего такого, что вам срочно нужно.

— Они же пригрозили мне завтра вечером выкинуть их.

— Кто знает. Может быть, завтра вечером вы уже будете у себя дома, а им придется забирать свои вещи.

— Но, мистер Мейсон, я не представляю, как я с вами буду расплачиваться.

— Позднее и это утрясется. А пока вам полезно вспомнить, что я офицер суда, один из жрецов богини Правосудия. Вы же наивное создание, ставшее жертвой огромнейшей несправедливости. Хотя бы из принципа я постараюсь вмешаться. Так что отправляйтесь с Деллой.