Очаровательная попрошайка - [60]

Пуаро перешел к людям, пытаясь определить, какую роль они играли.

Прежде всего — Эндрю Рестарик. Возможно, в действительности он вовсе не был такой сильной личностью, как это казалось с первого взгляда? Вся жизнь Эндрю Рестарика была из сплошных успехов. Так что его слабость проявлялась, возможно, лишь в отношении женщин. Он допустил с самого начала ошибку, женившись на не подходящей ему женщине... Может быть, на это толкнула его семья? А потом он встретился с другой. Но только ли с ней одной? Если же у него было много любовниц? Во всяком случае, ради одной из них он бросил родину и семью и поехал на край света.

И все же все это не совсем соответствовало созданному им портрету Эндрю Рестарика... Портрет... Это слово заставило его немедленно вспомнить портрет Рестарика в его кабинете на стене за письменным столом. Все-таки почему он был привезен в Лондон из загородного дома, где имелся парный портрет первой миссис Рестарик? С художественной точки зрения, их нельзя было делить. Тем более что нынешняя миссис Рестарик казалась женщиной разумной и не страдала излишней ревностью.

Мысли Пуаро переключились на Мэри Рестарик. И его поразило то, что он про нее ничего не знал. Это же было неестественно! Однако же его сведения заканчивались на том, что она, несомненно, была волевой особой, но какой-то неестественной. Возможно, все дело было в предполагаемом парике.

Как Мэри Рестарик относилась к Норме?

Если учесть, что Норма была исключительно глупой девушкой, водившей компанию с отрицательным молодым человеком, который, по всем данным, раздражал, более других, Эндрю Рестарика, что она могла думать о падчерице, которая, по-видимому, пыталась ее отравить.

Впрочем, для Пуаро вопрос о том, кто мог подмешать яд миссис Рестарик, до сих пор оставался открытым. Сам мистер Рестарик не сомневался, что это дело рук Нормы.

В этой связи он задумался над фигурой Сони. Чем она занималась в этом доме? Ради чего она согласилась там жить? Возможно, ее планы были чисто материальными — старики в возрасте Родерика Хорсфилда часто женятся на молоденьких предприимчивых девушках. В материальном смысле Соня могла без труда «сделать выгодную партию». Или же у нее были совсем другие намерения? Не лежали ли у нее между страницами романа пропавшие бумаги сэра Родерика, когда она ходила посидеть на скамейке в Нью-Гарден?

И не заподозрила ли ее Мэри Рестарик, и не по этой ли причине в ее блюдах появился мышьяк в небольших дозах, который постепенно наращивал в ней явления, вполне сходные с гастроэнтеритом?

После этого Пуаро занялся рассмотрением трех девушек, разделивших одну квартиру.

Клавдия Рис-Холланд, Фрэнсис Кери и Норма Рестарик. Первая — дочь известного парламентского деятеля, обеспеченная, уверенная в себе, интересная, расторопная, секретарь, с которой можно работать. Фрэнсис Кери, дочь провинциального нотариуса, талантливая, некоторое время занималась в драматической школе, потом перешла в студию, но тоже бросила это занятие, в настоящее время работает в художественной галерее. Зарабатывает прилично, одета ультрамодно, имеет много друзей среди артистической богемы. Она знакома с Дэвидом Бейкером, но вроде бы лишь поверхностно. А не влюблена ли она в него? Как понимал Пуаро, он не нравился только родителям и полиции, что же касается девиц, то они таяли при виде его нагловатой смазливой физиономии.

Дэвид Бейкер. Что можно сказать о нем? На заметке у полиции, не за настоящее криминальное дело, а за мелкое хулиганство, драки, пьяные дебоши. Вообще-то он был неплохим художником, но предпочитал ничего не делать и не гнушался пожить на средства очарованных им девушек. Он был тщеславен, заносчив, весьма высоко ценил собственную наружность.. Настоящий павлин. * И это все? Пуаро не знал.

Третья девушка, подумал Пуаро. Да, все сходится на ней. И тут он доходил до точки. Обрывались все его «схемы» и раздумья.

Норма Рестарик.

Он припомнил, как она пришла к нему за советом, современное создание, ничем не отличающееся от множества других девушек, с такими же длинными путаными волосами, в таких же бесформенных платьях, не прикрывающих коленки.

И ее по-детски наивное восклицание:

«Простите, вы слишком стары!»

Возможно, она была нрава.

Что он сделал для нее после того, как она обратилась к нему, пусть не с полностью высказанной просьбой помочь ей? Обеспечил он ей безопасность? Самое малое. Если, конечно, ей это было необходимо. Именно это и было центральным вопросом. Нужно ли было ее оберегать? А ее не то признание, не то заявление: «Я думаю, что могла совершить убийство».

И он искал это убийство и никак не мог его найти.

И лишь когда мимоходом миссис Оливер сообщила ему о самоубийстве какой-то женщины из того же самого дома, где жила Норма Рестарик, он увидел свет.

Это наверняка было то самое убийство, о котором толковала девушка.

Пуаро протянул руку и достал со стола красиво отпечатанное резюме о жизни этой женщины, голые факты о существовании миссис Чарпантьер, вернее, Луизы Чарпантьер, поскольку она вовсе не была француженкой.

Почему имя «Луиза» было так знакомо Пуаро?

Его пальцы перебирали один листок за другим.