Очаровательная авантюристка - [5]

Ему было тридцать пять лет, и даже самые оптимистические мамаши давно расстались с надеждой, что их дочкам удастся затащить его к алтарю. Одно время на него сыпались приглашения, ему подстраивали самые хитрые ловушки, но безразличие, которое он проявлял к самым завидным невестам (и которое никогда не давал себе труда скрывать), его холодная сдержанность и пренебрежение к чужим желаниям в конце концов отвадили разочарованных мамаш, которые убедились, что от него ничего не добьешься, даже какой-нибудь дорогой безделушки в знак внимания. Мистер Равенскар не любил сорить деньгами. Бесполезно было ожидать, чтобы он взял на себя проигрыш дамы в вист или мушку, гораздо чаще он вставал из-за карточного стола с выигрышем за ее счет. Невелико утешение, что и женщины более легкого поведения, имена которых молва порой связывала с Равенскаром, тоже не могли похвастаться полученными от него дорогими подарками. Это просто подтверждало его отвратительную скупость – а скупости дамы не прощали. Про Равенскара говорили, что он чванлив, злоязычен и неприятен в обращении. И хотя, по отзывам его приятелей, он был порядочный человек и скрупулезно честный игрок, дамы считали его повесой с грубыми вкусами и пристрастием к низкому обществу.

Леди Мейблторп, которая часто взывала к нему о помощи и всегда следовала его совету в финансовых делах, тоже осуждала его грубость, огорчалась его черствостью, немного побаивалась его ядовитого языка и надеялась, что когда-нибудь его, наконец, за это проучат. Будет даже неплохо, если он спустит кучу денег в игорном доме на Сент-Джеймс-сквер, те самые десять тысяч, например, которые он мог бы, не будь он таким скупердяем, заплатить из своего кармана за высвобождение племянника из пут этой злокозненной женщины.

Глава 2

Мистеру Равенскару не понадобилось ссылаться на свою знатность и богатство: на пороге дома леди Беллингем он встретил знакомого, который выразил полную готовность представить его хозяйке. Этот знакомый, мистер Беркли Круе, заверил его, что «старуха» будет счастлива видеть его у себя, и горячо порекомендовал ее заведение: здесь не терпят шулерства, кормят восхитительным ужином и подают приличное вино, короче, леди Беллингем совершенно затмила миссис Стюарт и миссис Хобарт. Дверь им открыл детина с грубыми чертами лица и боксерским, сплющенным ухом, которому мистер Круе кивнул с фамильярностью завсегдатая и сказал: «Это мой приятель, Вэнтедж».

Вэнтедж смерил незнакомца оценивающим взглядом и лишь затем предложил помочь ему снять плащ. Мистер Равенскар в свою очередь с любопытством посмотрел на привратника.

– Боксом занимался? – спросил он. Вопрос явно пришелся Вэнтеджу по вкусу.

– Да, но это было давненько, – ответил он. – Еще до того, как я пошел в армию. Как вы заметили?

– Не так уж это трудно, – ответил Равенскар, расправляя кружевные манжеты.

– Сдается мне, сэр, что вы и сами не из последних на ринге, – заметил Вэнтедж.

Равенскар слегка усмехнулся, но ничего не сказал. Круе, одернув со всех сторон свой атласный камзол, поправив манжеты и внимательно оглядев себя в зеркале, пошел к лестнице. Равенскар, который к тому времени уже успел оглядеть просторную прихожую и признать, что дом обставлен с большим вкусом, последовал за ним на второй этаж, где были расположены игорные залы. Сначала они попали в небольшую залу, где по-крупному играли в бассет. За столом сидело человек десять, и все были так сосредоточены на игре, что даже не заметили вновь прибывших. В зале царила напряженная тишина, но из-за двери раздавался веселый шум. Туда Круе и повел своего приятеля. Это была большая красивая зала с портьерами цвета спелой соломы и множеством столов, стульев и маленьких столиков, на которые игроки клали стопки монет и ставили бокалы. В одном конце комнаты была в полном разгаре игра в фаро. Банкометом была несколько перекрашенная пожилая дама в платье из лилового атласа, на голове которой красовался тюрбан с огромным плюмажем из страусиных перьев. На другом конце залы, ближе к камину, шла шумная игра в рулетку. Запускала ее высокая девушка с каштановыми волосами и смеющимися темными глазами под тонкими арками бровей. Ее густые волосы были зачесаны наверх и ниспадали оттуда крутыми локонами. При приближении мистера Круе она подняла глаза, и, трезво оценив ее внешность, мистер Равенскар понял, почему его племянник, к вящему огорчению всех своих родственников, потерял голову от любви к этой женщине. Равенскар никогда еще не видел таких искрящихся выразительных глаз. Да, подумал он, такие глаза – погибель для впечатлительного юноши. Равенскар был ценителем женской красоты и не мог не отдать должное внешности мисс Грентем. У нее была великолепная, царственная фигура и гордая посадка головы, изящные руки и точеные ножки. Она, видимо, была наделена чувством юмора, и у нее был приятный грудной голос. Справа от нее, опершись о спинку ее кресла, элегантный кавалер в полосатом камзоле и напудренном парике рассеянно следил за игрой; слева, с обожанием глядя ей в лицо, сидел кузен мистера Равенскара.

Мисс Грентем внимательно посмотрела на незнакомца, пришедшего с мистером Круе. Необходимость научила ее моментально оценивать клиента, но мистер Равенскар выходил из привычных для нее рамок. Простой камзол и отсутствие украшений, казалось бы, говорили о незначительном состоянии, но держался он с непринужденной самоуверенностью человека бывалого и независимого. И если в первую минуту мисс Грентем решила, что это какая-то деревенщина, через минуту-другую она уже изменила свое мнение. Может быть, он и небрежно одет, но этот простой камзол был пошит отнюдь не деревенским портным.