Обжигающий след - [7]

— Удивительно! Вэйн — и к нам, — Ганна прижала ладонь ко рту. Заметив равнодушие Войновой, спросила: — Ты знала?

— Не подозревала такого буйного интереса, — равнодушно пожала она плечами.

— И ничего нам не сказала? — укорила ее Зоя. — Ну да, ты же не переносишь вэйнов.

— Просто я иногда поражаюсь всеобщему слепому поклонению колдунам.

— Да брось, Тиса, — отмахнулась Зоя. — Марька, что еще Лопухина сказала?

Подруги долго обсуждали новость. Была высказана масса предположений, начиная с того, как будет, по их мнению, выглядеть вэйн, и заканчивая размером его годового жалования.

Так просто уйти от Кошкиных было невозможно. Настасья Ефимовна не пожелала слышать отговорок и усадила Ганну и Тису за стол вместе с дочерьми.

Глава 2. Возвращение

У флигеля Агапа помощница лекаря оказалась лишь около пяти вечера. Под кривым козырьком висела табличка с отбитым уголком «Лазаретъ». Старая известка стен местами облупилась. В прохладном коридоре от влажных половиц исходил специфический запах: Глафира, домработница Агапа, вымыла полы дезинфицирующим раствором.

В приемной лекаря не оказалось и в палате тоже — Тиса застала старика у кухонной плиты. В кастрюле, до блеска вычищенной новобранцами, кипело льняное масло. Агап Фомич помешивал варево деревянной ложкой, белый передник его постепенно покрывался жирными крапинками.

— Проходи, дочка, — Агап улыбнулся в седую бороду, стриженную под лопату.

За дверью девушка сняла с гвоздя фартук, перекинула тесемчатую петлю через голову и затянула пояс на талии. Затем какое-то время следила за движением рук наставника — старческих, потемневших от пигментных пятен, но довольно проворных — и старалась ничего не пропустить.

— Дай-ка мне полынь, — тыльной стороной руки лекарь поправил на носу очки с мутными слоеными стеклами. — На верхней полке. Не то, слева посмотри.

За пять лет работы в подручных у старика Тиса научилась разбирать его заковыристый почерк на склянках, как и их содержимое. Старый ореховый буфет ломился от множества всевозможных банок, бутылей, стаканчиков, коробков и бумажных свертков из пожелтевших от времени газет. Здесь лечебные пилюли и растворы для вливаний в кровь мирно соседствовали со снадобьями собственного приготовления. Последние были многочисленны, ибо старая школа, как говаривал старик, не заржавеет. Всё в ходу и в чести: от заурядного ромашкового чая до заспиртованной ящерицы, пчелиного мора и ядовитой настойки окопника. Поэтому вход на кухню, как и в кладовую, всем остальным, кроме Тисы и Глафиры, был заказан. Отыскав на полке банку с серым порошком и надписью «Полынь, сбор лето 22-го», Тиса распечатала ее.

— Сколько, дед Агап?

Лекарь поставил миску на весы.

— Сыпь. Я скажу, когда хватит. Вам, молодым травникам, все в граммах подавай… Достаточно, — остановил он Тису.

Фомич не спеша ссыпал порошок в кипящее масло, не переставая помешивать ложкой. Затем добавил в варево горсть головок красного клевера и зонтик заживухи.

— Я у Кошкиных была, — Тиса почесала локоть. — Дед Агап, а вы не знаете, есть ли снадобье для благополучных родов?

Старик приосанился.

— Для чего конкретно? Ускорить роды или замедлить? Кровотечение остановить? Боль унять?

Тиса рассказала об опасениях подруги.

— Зоя действительно худовата для такого плода. Волнуюсь я за нее.

Дед Агап задумался, ровно помешивая ложкой отвар.

— Коли причина в костном строении, то снадобье тут мало поможет. Но есть камень, каховик называется. Если его положить у изголовья роженицы, любые роды гладко пройдут, без малейших осложнений.

— А у вас есть этот камень?

— У меня нет. Но я видел его в Антейске в ювелирной лавке. Думаю, ежели в Антейске бывал, то и в Ижеске сыщется. Токмо камешек из дорогих, — старик поцокал языком.

Агап Фомич редко рассказывал ей о своей прошлой жизни. Благодаря Прохору Фомичу, названому брату Агапа, Тиса знала, что двадцать пять лет назад лекарь проживал в Антейске, где держал аптечную лавку с приемным кабинетом. А потом лишился ее — то ли сгорела, то ли за долги забрали. Брат посодействовал и устроил Агапа в пограничную часть штатным лекарем. Так старик и попал в Увег.

— А насколько дорогой?

— За его цену можно двуколку с лошадьми купить.

— Кошкиным точно не по карману, — покачала головой Тиса.

Поглядывая на погрустневшую помощницу из-под седых бровей, старик нехотя добавил:

— Антейский ювелир поведал мне, что каховик тот был найден в Теплых скалах, в южной части. Думаю, восточная не хуже будет.

Войнова подняла голову, глаза ее заблестели.

— Только прошу тебя, не ходи к Большухе одна, — взмолился лекарь. — Сорвешься — костей не соберешь. Прости мне мои слова, но вспомни свою матушку. Попроси Лазара Митрича, чтобы выделил пару ребят для этого. И не кричите там. Сама знаешь, что из-за криков обвал может случиться.

Тихий стук оборвал разговор. Лекарь шагнул от печи и распахнул дверь.

На пороге стоял смуглявый мальчишка лет восьми в латаной рубахе и коротких штанишках. Он опирался на самодельный костыль, держа на весу правую ногу, а свободной рукой прижимал к груди пучок травы тысячелистника.

— Здравствуйте! Я на процедуру. Вот, — протянул траву старику.