Обжигающий фактор - [105]

— Куинн! Беги! — Эрик схватил с пола железный стержень и изо всей силы размахнулся. Однако Марин увернулся от удара и схватил Твена за горло. Куинн несколько мгновений беспомощно стояла на месте, глядя, как Эрик тщетно пытается оторвать от шеи стальные пальцы. Он снова замахнулся прутом, но Марин перехватил его и вырвал из руки Эрика.

Это был ее единственный шанс. Бежать — добраться до машины и исчезнуть. Впрочем, ценой бегства, разумеется, стала бы жизнь Эрика.

Куинн подбежала к дерущимся, схватила Марина за волосы и попробовала оторвать его от уже начавшего слабеть Эрика. Она попыталась впиться ему в глаза ногтями, но Марин ударил ее локтем по голове и отбросил на пол. Удар был не из сильных, но в сочетании с перенесенным недавно сотрясением мозга подействовал оглушающе. Встать на ноги оказалось невероятно трудной, просто-таки непосильной задачей. Девушка беспомощно наблюдала, как Марин продевает вторую руку между ног Эрика и, оторвав молодого человека от пола, тащит на середину комнаты, к дивану. Подняв его еще выше, Марин с силой швырнул свою жертву на кофейный столик. Тело Эрика пробило стеклянную поверхность стола и застыло, запутавшись в металлическом каркасе.

— Куинн? Ты как? Не поранилась? — спросил Марин, поворачиваясь к девушке.

С трудом выпрямившись, она заковыляла к выходу и, обернувшись, увидела, что он опустился на четвереньки и ползет за ней так быстро, что это похоже на ускоренную киносъемку. Она успела пройти еще всего несколько шагов, прежде чем рука маньяка впилась ей в щиколотку и сдернула на пол. Марин навалился на нее, точно гигантский паук, распластался у нее на спине и с привычной легкостью обездвижил. А когда он заговорил, девушка почувствовала, что губы его касаются ее уха.

— Не кричи, Куинн. Пока еще рано. Пока рано.

Глава 60

— Ты не голодна?

Куинн не могла заставить себя смотреть на него — но и отвернуться не смела. Она смотрела в окно прямо перед собой, тщетно пытаясь почерпнуть хоть какое-то утешение из вида мелькающей мимо нормальной жизни — магазинов, кафе, людей. Но ничто из всего этого теперь уже не являлось частью ее мира. Вся вселенная Куинн съежилась до размеров этой вот машины и мужчины, что маячил сбоку, на границе поля зрения.

— Ты не голодна? — повторил Марин.

Она чуть изогнулась на сиденье, от чего боль в скованных наручниками запястьях усилилась. Лицо Марина стало еще темнее и раздутее — но было трудно сказать, из-за ран или синяков или же из-за того, что последние крохи человечности на глазах покидали его.

Девушке хотелось заговорить с ним, сказать что-нибудь, что остановило бы весь этот ужас. Книги утверждали, что, дескать, к убийце такого рода надо взывать о сострадании, что нужно попытаться стать для него реальным человеком, а не просто безвольной жертвой, марионеткой в руках, отданной на волю его фантазий. Но она знала: в этом человеке взывать уже не к чему. Он только порадуется.

— Надо поддерживать силы, — заявил доктор, сворачивая с дороги и подъезжая к «Макдоналдсу».

Не сводя глаз с девушки, Марин высунулся в окно и проговорил в микрофон:

— Два чизбургера, две большие картошки и… пожалуй, две колы. Две средних колы.

Ведя машину вперед, он взял с приборной доски длинный нож. Куинн невольно задержала дыхание, когда он протянул руку и коснулся ее голой ноги под самым краем юбки. Рука — и нож — медленно скользила вверх, приподнимая ткань. К тому моменту, как машина притормозила перед окошком раздачи, острое лезвие уже прижималось вплотную к трусикам между ног девушки, да так сильно, что легкого нажатия было бы довольно, чтобы их прорезать. Куинн почувствовала холод стали.

Девушка попыталась унять дрожь. Марин повернулся к ней и улыбнулся. Из разбитых губ его снова потекла кровь. Несмотря на это, Куинн видела, как его глаза поистине чудесным образом преобразились — назад к почти нормальным человеческим глазам, — хотя эта метаморфоза была не такой полной и убедительной как та, которую она видела в «СТД». Казалось, способность Марина создавать маску доброжелательности и мягкости ускользала вместе со всем прочим.

— Всего восемь долларов и двадцать три цента, пожалуйста… О Боже, мистер! Ничего себе! С вами все в порядке?

— Абсолютно. Спасибо за внимание.

Куинн не видела лица девушки, только руку. Марин обменял десятидолларовую купюру на поднос с едой.

— Возьмите сдачу.

Куинн хотелось закричать, но она словно онемела. Впереди не было ни одной машины. Девушка знала — издай она хоть один звук, Марин без колебаний пустит вход нож, зажатый сейчас у нее между ног. Но не убьет до конца. А сам нажмет на газ — и они умчатся, девушка за стойкой и сообразить ничего не успеет. А Марин разойдется еще пуще.

Когда они отъехали, глаза маньяка снова затянулись злобной тьмой. Однако в них появилось и еще одно, новое выражение — глубочайшего удовлетворения, на грани чуть ли не оргазма.

Он медленно, мучительно медленно, убрал нож, словно бы уже напрочь забыв про поднос с едой и две чашки на приборной доске. Власть. Вот для чего все это было проделано. Он дал Куинн возможность сопротивляться, а она слишком боялась, чтобы попытаться это сделать.