Обжигающее чувство - [5]

Но… черт возьми! Ведь тогда на нее тут же обратят внимание ценители именно такого типа женщин… Черт побери, похоже, она здорово влипла…

Что ж, остается лишь одно — любой ценой выдержать поединок с этим Томасом Уиклоу!

Войдя в свою комнату, Том тут же сбросил форму и нижнее белье и встал под холодный душ. Через несколько минут он снова почувствовал себя человеком. Черт бы побрал эту жарищу, она высасывает всю влагу из тела, даже глаза кажутся сухими.

И все это ради «Крошки». Она должна быть окружена самой строгой секретностью, а для этого военно-воздушная база в Розуэлле подходила как нельзя лучше. Несмотря на спартанский быт и отсутствие удобств, Том Уиклоу был доволен тем, что «Крошка» находится в безопасности, и вовсе не торопился выпускать ее в свет — это должно произойти только после того, как Конгресс утвердит финансирование. Вот тогда «Крошку» увидят многие… Несмотря на принципиально новую конструкцию, внешне она почти не отличалась от модели R-25. Это-то и давало возможность проводить испытания в Розуэлле, а не в Аламосе, штат Колорадо, где традиционно проводились подобные полеты. Любопытные искали сенсации именно там, в Аламосе, а здесь, в Розуэлле, среди множества различных самолетов, участвующих в учениях, «Крошка» оставалась никем не замеченной.

Он думал о «Крошке», но перед глазами стояла Эвелин Лоусон, и он усмехнулся, представив, как приручит эту колючку. Внезапно Том почувствовал жар — это под холодным-то душем, — быстро выключил воду и вышел из ванны. Да, если ему удасть-ся затащить се к себе под душ, вдвоем они наверняка сумеют превратить воду в кипяток.

Слегка вздрагивая, Том стоял под кондиционером — холодный воздух приятно обдувал обнаженное влажное тело. Однако даже эта процедура не уменьшила томление в паху. Том сердито приказал себе выбросить Эвелин из головы.

Хорошенько обсохнув, не одеваясь, он прошел в крошечную клетушку, используемую как кухню, и сделал себе сэндвич. Разгуливая голышом по дому, он получал своеобразную разрядку. Половину своей жизни Том провел в армии. Он безупречно исполнял все правила, подчинялся запретам и постоянно носил форму, прекрасно чувствуя себя в ней на работе и дома. Однако иногда странное первобытное чувство поднималось откуда-то из глубин его души и приказывало: «Хватит!»

Он вырос на конном ранчо в Небраске, и каждый раз, когда появлялась возможность, возвращался туда отдохнуть. Тогда он оставался там на неделю или даже на две, объезжал строптивых диких лошадей — и это тоже каким-то образом утоляло дикое первородное беспокойство его души. Но теперь это стало совершенно невозможным, он по горло занят испытаниями, свободного времени не было вовсе, только и оставалось что разгуливать голышом по комнате… Единственной одеждой, от которой Уиклоу никогда не хотел бы избавиться, был его летный комбинезон. Если бы он мог, он проводил бы в небе все свое время — и был бы абсолютно счастлив.

Проклятье, чем выше продвигается он по службе, тем меньше летает. Различные обязанности и бесконечная писанина отнимают все больше и больше времени. Он согласился возглавить эти испытания только потому, что здесь ему по крайней мере были гарантированы регулярные полеты. Руководство военно-воздушных сил не всякому могло доверить испытание новых моделей, к проекту были допущены только лучшие пилоты, но, естественно, во главе всей работы должна была стоять величина безусловная. Что ж, полковник Томас Уиклоу до сих пор был на голову выше всех. Том не сомневался в своих способностях — он работал, как проклятый, чтобы достичь этого уровня. Да, конечно, умом, острым зрением и мгновенной реакцией его наградила природа, но все остальное было результатом долгой учебы, практики и постоянных тренировок — до тех пор, пока каждое движение не стало безошибочно автоматическим. Сейчас Уиклоу было тридцать пять, но его реакция была быстрее, чем у молодых выпускников летных школ, да и зрение оставалось стопроцентным.

Да, впереди еще столько полетов… если, конечно, ему дадут такую возможность. Уиклоу слишком быстро продвигался от звания к званию, похоже, что в будущем году он уже получит и первую звезду. А тогда… тогда хорошо, если останется время хотя бы на тренировки. Он любил ВВС, не хотел оставлять их, поэтому мысль о том, чтобы навсегда приземлиться, казалась ему невыносимой. Жизнь станет серой и пресной без яростной борьбы со стихией и техникой, без пьянящего чувства смертельной опасности.

И вновь Уиклоу вспомнил Эвелин Лоусон, воинственный вызов ее пронзительных глаз. Он так ясно увидел перед собой ее глаза — темно-зеленые, с мерцающими золотистыми искорками в глубине… Он представил, как она будет смотреть на него — снизу вверх, распростертая в постели, а он будет возвышаться над нею, как Галиаф.

Он приручит эту дикую лошадку, сделает ее кроткой и ласковой. Иного не дано!

Глава 2

У Эвелин были особые требования к одежде вообще и к удобству в частности, поэтому каждый день она тратила очень много времени на то, чтобы правильно одеться. Если какая-то вещь вдруг упорно не подходила, Эвелин безжалостно снимала ее и заменяла другой. Каждое утро, перед тем как выйти из дома, она садилась, наклонялась, поворачивалась, разводила руками и поднимала их над головой, чтобы убедиться, что и на сей раз она оделась так, как надо, и, стало быть, целый день ей будет легко и удобно. Не хватало еще отвлекаться от работы из-за какого-нибудь натирающего кожу шва или неудобного покроя.