Обжегшись однажды - [75]

Глава 36

Я была рада, что Влад занят своим ужасным делом. Это дало мне время, обдумать наш последний разговор, не беспокоясь о том, что он будет рыться в моих мыслях, поскольку его политика "должной осмотрительности" означала, что заключенный получит все его внимание. Чтобы снять остроту всего пережитого, я приняла ванну и выпила три бокала вина, после чего со спокойствием признала причину неожиданного к нему яда сегодняшним вечером. Это было не просто разочарованием, что он отказался следовать моему плану. Это из-за самой глупой вещи, которую я когда-либо делала, полюбила человека, который никогда не полюбит меня. Конечно же, Влад заботился обо мне в своей манере, но он никогда не позволит себе стать эмоционально уязвимым настолько, чтобы полюбить. С присущей ему жестокой честностью, он заявил мне об этом сразу же. Я думала, что смогу справиться с подобным, но где-то глубоко в себе, это оказалось намного сложнее, поскольку этот завораживающий часто ужасающий человек засел настолько глубоко под моей кожей, что смог даже пронзить мое сердце. Теперь же, я не была уверена, что для большинства наличие этого было бы достаточно, но только не ему, и дьявол, я все еще не была готова отпустить его.

Может быть, я была не единственной с экстрасенсорными способностями, подумала я. Если бы что-то резко поменялось, то Марти погиб бы вместе со своим предсказанием, что Влад разобьет мое сердце.

Последнее, как я чувствовала, что мне удастся сделать, так это поспать, но мне нужно было сохранять здравомыслие, если мне предстояло завтра использовать свои силы в поисках Шилагая. Спустя пару часов я бросила все попытки уснуть, и резкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Влад не стучался, и Максим был занят, помогая ему играть в обжигающий покер с захваченным союзником Шилагая.

— Лейла, — отозвался голос моего отца, а затем прозвучала еще одна серия ударов. — Позволь мне войти. Нам нужно поговорить.

Гретхен, подумала я, из меня мысленно вырвался стон. Должно быть, она рассказала отцу о том, что подслушала чуть раньше. Почему я не попросила Влада заставить ее держать свой язык за зубами?

Я встала, накинула халат поверх своей шелковой рубашки, после чего открыла дверь. Мой отец быстро ворвался внутрь, его взгляд тщательно осмотрел все вокруг, что она была намного меньшим, бледно зеленым и более женственным вариантом спальни Влада.

— Где он? — спросил он без предисловий.

— Пытает пламенем вражеского солдата, захваченного им сегодня, — ответила я с той же резкостью.

— И ради этого человека, ты рискуешь жизнью?

У Хью Далтона был закаленный выдержанный взгляд, которым не могли овладеть в идеале даже вампиры на сто лет старше его, и он обратил его на меня в полную силу. Но я не отскочила.

— Нет, я рискую собой ради себя, Марти, и хорошего мальчика, который помог спасти меня недавно, а затем его убил тот же вампир, которого я пытаюсь найти, — ответила я спокойно.

Он повернулся ко мне полукругом и начал ходить в нескольких шагах от меня, его хромота делала шаг короче и менее изящней, чем в его бывшие военные годы с точными движениями.

— Понимаю, ты ненавидишь меня, — заявил он, сжав челюсти, когда он с болью взглянул в мою сторону. — Я не твоя мать и я должен был быть с тобой после той аварии. Я… часть меня обвиняла тебя. Ты должна была узнать об этом, после прикосновения ко мне, но в глубине души, у меня никогда не возникало вопроса о том, кто на самом деле был виноват в ее уходе и последующей смерти. Это был я. Поэтому, пожалуйста, хоть Марти и был лучшим для тебя отцом, чем я, не подвергай себя опасности с этими вампирами, пытаясь спасти его. Накажи меня, я это заслуживаю. Но не подвергай себя еще большей опасности, чем итак уже есть.

Эта правда была известна нам обоим в течении многих лет, но мы никогда не говорили о ней и теперь, когда эти слова, наконец, повисли в воздухе, я почувствовала, как их вес внутри меня обрел легкость. Я сказала Владу, что говорить о страшном грехе моего отца было слишком болезненным, но я не понимала, что эта рана все это время кровоточила, а я лишь игнорировала ее. Видение, которое я не позволяла видеть себе, вскочило перед моим взором, словно ролик из фильма: мы вчетвером собирали ракушки вдоль берега в Вирджинии, мой отец тогда находился с нами рядом в Вашингтоне, а Гретхен было лишь восемь, она упала на песок, когда я учила ее делать колесо. Мой папа схватил нас и вращал вокруг себя, пока мы не стали кричать от радости, в то время как мама со смехом упрекнула его, чтобы он поставил нас на землю, пока у нас не закружилась голова.

Счастливая семья, которой мы когда-то были, разлетелась на куски, но сломанную вещь все еще можно было исцелить. Я была тому подтверждением. Мы все намного большее, чем количество наших грехов, сказал Влад. Если я хотела снять с себя бремя, по-прежнему идущее вместе со мной, я должна была простить и проступки своего отца.

— Мы оба виноваты, — сказала я, мой голос охрип от боли воспоминаний. — Но если бы мама была здесь, она сказала бы нам то, что уже говорила. Она говорила, что нет ничего важнее, чем слитность семьи, и я хочу послушаться ее теперь, хоть и не сделала этого в свое время.