Обыкновенный мальчик Вова - [5]
— Говори.
— У Альмы есть щенки.
— Лодырь ты и бездельник, — рассердилась мама. — О чём ты только думаешь во время работы…
— Я думаю, что они в школьном сарае. Я ей туда отнёс бутерброд.
Мама всплеснула руками:
— Так вот почему у тебя запись в дневнике: «Опоздал на первый урок».
— Давай я буду писать, а то ты меня отвлекаешь! — быстро сказал Вова.
Он макнул перо, взял его правильно, «в щепотку», как учили, и стал писать. Красивые ровные палочки строились в ряд.
Поход не состоялся
Какое это было утро! Солнечное, весёлое. С деревьев медленно слетали жёлтые листья и, покружившись в воздухе, плавно ложились на землю.
Вова шёл в школу, как всегда, — через скверик. Но сегодня он заметил, что всё выглядит необычно: аллеи засыпаны листьями. По ним идёшь, как по шуршащему ковру.
Как приятно было взрывать ногами золотистый ковёр! Жаль только, что впереди работала дворничиха: энергичными взмахами метлы она уничтожала всю красоту. По обе стороны дорожки вырастали кучи листьев.
«Ничего, — подумал Вова, — буду идти из школы — поваляюсь вдоволь».
Вдруг он увидел соседского мальчика Витю. Он шёл навстречу, весело размахивая портфелем.
— Привет! — крикнул Вова, поравнявшись с Витей. — А ты разве не в школу?
— Какая там школа! В «Коммунаре» идёт «Фантомас»! — важно ответил Витя.
— А как же… — начал было Вова, но тот его перебил:
— Пасую, понимаешь? — и прошёл вперёд.
Вова остановился. Завистливо посмотрел вслед Вите и вдруг неожиданно для себя закричал:
— Эй, слышь ты… я тоже хочу!
…Через несколько минут мальчики подходили к высокому серому зданию на углу. Там была поликлиника.
— Так ты запомнил? — Витя внимательно посмотрел на Вову. — У тебя болит голова, а у меня — живот.
— А почему не наоборот?
Витя сдвинул фуражку на затылок и сказал:
— Потому что я лучше умею притворяться. Я им такую рожу скорчу, что сразу поверят. А тебе не поверят.
Вова испуганно схватил Витю за рукав.
— А как мне говорить?
— Ну, скажешь, голова болит, угорел.
— А почему угорел?
— Скажешь, мать рано печку закрыла.
— А у нас паровое отопление.
— Ну, скажешь: об стенку стукнулся.
Вова забежал вперёд:
— А синяк где? Нету ж синяка!
— Вот я тебя сейчас как вдарю, так будет синяк! — крикнул Витя.
Вова отскочил в сторону и уныло поплёлся за другом.
Ребята подошли к поликлинике и остановились. Из дверей на них пахнуло острым лекарственным запахом. У Вовы забилось сердце.
— Иди ты первый, ладно? — заглянул он искательно Вите в глаза.
— Ладно! — Витя важно подмигнул Вове и шагнул вперёд. На пороге он остановился и дал последнее указание:
— Ты жди меня здесь, понял? Если я раньше выйду, я тебя подожду, и пойдём на первый сеанс.
— Понял, — отозвался Вова. Он пошёл по длинному коридору мимо белых дверей. Врач, пожилая тётя в белой шапочке, осмотрела его быстро, попросила показать горло. И сказала: «Ничего страшного, мальчик. Можешь идти на уроки!»
Вова с красным от стыда лицом торопливо оделся, сжимая в руке таблетку от головной боли и спасительную справку о том, что был у врача. Потом облегчённо вздохнул и вышел на улицу.
«А пасовать не так страшно! — подумал он, расхаживая под окнами поликлиники. — Правда, неприятно, когда врач на тебя смотрит в упор. И глаза как-то сами бегают, и уши как-то сами горят. Но ничего, ради «Фантомаса» потерпеть можно».
Вова ходил долго. У него заболели ноги, а Витя всё не появлялся.
«Где же он пропал? — недоумевал Вова. — Сам же говорил: быстро!»
Он рассеянно взглянул на дерево — от ствола вверх — и вдруг замер от удивления: в окне третьего этажа стоял Витя в больничной пижаме и делал отчаянные знаки.
— Витька, это ты? — закричал Вова, задрав голову.
— Нет, это Пушкин! — донеслось сверху.
— А почему ты такой… переодетый? Выходи!
— Да, выходи! Одежду забрали! — зло крикнул Витя.
— Зачем?
— А я знаю, зачем? Говорят: «Исследуем на аппендицит». Я им клялся, что живот перестал, а они — ни в какую. Говорят: матери позвоним, а ты здесь останешься.
Вова моргал глазами, задрав голову.
— А как же «Фантомас»? — крикнул он.
— Пошёл ты со своим «Фантомасом»!
Витя выглядел очень жалким в своей полосатой пижаме. Его длинные руки торчали из рукавов, голова возвышалась на тонкой шее, а уши были печально оттопырены. Завистливым взглядом Витя смотрел на улицу.
— И вообще ты — гад! — вдруг плаксиво крикнул он. — Вот я сейчас на тебя плюну!
— А почему я гад? — запальчиво возразил Вова, отбежав на безопасное расстояние.
— Потому что лучше б у тебя болел живот, а у меня голова! С головой у меня всегда проходило!
В окне выросла фигура в белом халате и заслонила Витю. Строгий голос сказал:
— Мальчик, закрой окно и ложись в постель!
Последнее, что видел Вова, это Витин кулак, торчащий из больничной пижамы. Он мелькнул в окне и исчез.
Вова уныло поплёлся в школу.
Через несколько дней Витю выписали из больницы. Во дворе его все стали дразнить «Фантомасом».
Всемирный отрицатель
Все ли мальчишки такие вредные или только Вова такой? Ему хочется сказать «да», а он говорит «нет». Хочется сказать — «белое», а он говорит — «чёрное».
Пришла как-то мама в красивом платье. Стала перед зеркалом и улыбнулась Вове:
— Посмотри, сын, какое у меня новое платье!
