Обыкновенные инциденты - [47]
— Они нас не любят, — икнув, сказала девчонка.
— Ну не любят и не надо. Ограничимся тем, что будем любить друг друга.
Я наколол на вилку одну из трех бараньих котлет и опустил котлету на освободившуюся от стэйка ее тарелку.
— Спасибо. — Она воткнула свою вилку в баранину. Остановилась. — Но ты ешь мало, Эдуардо. Почему?
— Питайся и не спрашивай. Меня несколько раз в день кормят бесплатно ниццеанские налогоплательщики.
Я подумал, что нужно будет ее выебать. Не потому, что мне этого хочется, вовсе нет. Она обидится, если я ее не выебу. В мачо-стране, какой Бразилия, несомненно, является, женщина должна быть выебана мужчиной. Таков неписаный закон. Еще я хотел проверить, не трансвестай ли она. Судя по величине бедер, не должна бы. Но кто знает. «Плюс, — вмешался Эдуард-2,— мы выебли трех бразильских женщин в нашей жизни, хотя никогда не были в Бразилии. Выебав четвертую, мы, возможно, обнаружим в бразильских женщинах только им присущую особенность».
Люсия, держа вилку в кулаке, распяла кусок бараньей котлеты на краю тарелки и резала его ножом, как спиливают ветку с дерева. Было видно, что девчонка не имеет опыта в этом занятии. Тарелка и нож лязгали друг о друга, тарелка стучала о стол. Насмешливые физиономии участников Дня литераторов время от времени обращались к нам — источнику шума. Я сохранял невозмутимое лицо. Я знал, что сам я непогрешим, «пэрфект» с головы до ног, похож на рок-стар, а не на писателя, в куртке с попугаями, в узких брюках, с прической в два слоя. О том, что я как рок-стар, — писали критики. Ебал я писателей за соседним столом. У них у самих были внешние недостатки, которых не видела Люсия, но видел я. Их мужчинам не хватало выправки — сказывалось отсутствие физических упражнений. У них были неряшливые старомодные длинные волосы, какие носили нелюбимые мной неряхи-хиппи. А их женщины… о, они были вежливо буржуазны. Я нежно поглядел на мою дикарку. Может быть, она и работает на лиссабонской швейной фабрике имени Мигеля Диаса или на сан-паульском цементном заводе, но в ее глазах, похожих на те черные, тугие, вымоченные в маринаде оливы, которые я так люблю, всплескивает настоящая дикость. Такую дикость следует ценить.
Мы съели по куску пирога каждый. Мы выпили, я — три пальца фрамбуаза, которые мне налил наглый блондин Александр Годунов, очевидно, желая мне зла, она — половину большущей рюмки коньяка. Я заплатил, и, игнорируя насмешливые взгляды остававшихся без зрелища посетителей, мы вышли, качаясь, на Английский Променад. Она держала меня за талию и прижималась ко мне не как к обладателю хуя, я это чувствовал, а как к более мудрому, к опоре, к защите, к представителю хотя и великой, но такой же окраинной, как и Бразилия, страны, как к старшему брату, может быть. От нее пахло алкоголем, а от ее тряпочек исходил свежий запах стирального порошка, очевидно, перед свиданием со мной она посетила «ландромат». За весь обед на ее лице ни разу не появилось даже мельком довольство цивилизованной женщины, расколовшей мужика на хороший ресторан. Пьяное бравое наплевательство, веселье заводской девочки, надравшейся вдребезги с приятелем, — вот что выражала рожица Люсии. Лет двадцать назад у меня были такие девочки.
Мы решили пойти танцевать. Мы обнаружили диско там же, на Английском Променаде, неожиданно быстро. Я заплатил 140 франков и получил в обмен два ярко-синих билета, дающих нам право каждому на один бесплатный дринк. Внутри было красно-желто и жарко. Вокруг высокого круглого бара сидели и стояли пьющие. В стороне, на небольшом кругу-арене в затемнении танцевали буржуазного вида пары: женщины в платьях и с прическами леди Ди (принцессы Уэльской) и юноши с усиками — типа сэйлсмэнов или полицейских. Мы вошли на круг и стали друг против друга. Белые зубы моей цыганочки оскалились в удовольствии. Мы задвигались.
Мне показалось, что я танцую лучшее ее. Возможно из-за того, что она совсем небольшая и мои движения более заметны. Мы прыгали в тесноте, время от времени натыкаясь на слаженные, стилистически двигающиеся пары. Я всякий раз говорил: «Пардон!», но не думаю, чтобы мы кого-нибудь серьезно повредили. После восторга нескольких танцев я понял, что музыка у них такая же незначительная, как лица танцоров. Невнятная. Иногда попадался, правда, рок-энд-ролл с чистым ритмом в их репертуаре, но в основном преобладали диско-ритмы семидесятых годов, устаревшие и мутные по звучанию. Мы пошли к бару.
В обмен на наши синие билеты мы получили: я — виски, она — пиво.
— Ты хорошо танцуешь, — по лицу цыганочки лился пот.
— Куда мне до бразильцев, — я вытер свой пот со лба рукою и, сняв очки, вытер лицо подкладкой куртки.
— Правда хорошо… Ты учился танцевать?
— Нет, Люсия. Даже на курс французского в альянс Франсэз я никак не найду денег, какие танцы… Однако я хотел бы научиться танцевать танго…
— Ты не умеешь танцевать танго?
— Умею, как все, но хочу научиться классическому танго, по правилам.
— Са ва? — спросил меня стоящий рядом с бокалом пива загорелый молодой тип с рыжеватыми подстриженными усиками, в джинсах и клетчатой рубашке.
Роман «Это я — Эдичка» — история любви с откровенно-шокирующими сценами собрала огромное количество самых противоречивых отзывов. Из-за морально-этических соображений и использования ненормативной лексики книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим 18-летнего возраста.
«Палач» — один из самых известных романов Эдуарда Лимонова, принесший ему славу сильного и жесткого прозаика. Главный герой, польский эмигрант, попадает в 1970-е годы в США и становится профессиональным жиголо. Сам себя он называет палачом, хозяином богатых и сытых дам. По сути, это простая и печальная история об одиночестве и душевной пустоте, рассказанная безжалостно и откровенно. Читатель, ты держишь в руках не просто книгу, но первое во всем мире творение жанра. «Палач» был написан в Париже в 1982 году, во времена, когда еще писателей и книгоиздателей преследовали в судах за садо-мазохистские сюжеты, а я храбро сделал героем книги профессионального садиста.
Возможно, этот роман является творческой вершиной Лимонова. В конспективной, почти афористичной форме здесь изложены его любимые идеи, опробованы самые смелые образы.Эту книгу надо читать в метро, но при этом необходимо помнить: в удобную для чтения форму Лимонов вложил весьма радикальное содержание.Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«...Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий...»Предупреждение: текст содержит ненормативную лексику!
• Эксцессы• Юбилей дяди Изи• Мой лейтенант• Двойник• On the wild side• Американский редактор• Американские каникулы• East-side — West-side• Эпоха бессознания• Красавица, вдохновляющая поэта• Муссолини и другие фашисты…• Press-Clips• Стена плача• The absolute beginner• Трупный яд XIX века• Веселый и могучий Русский сексЛицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«Что в книге? Я собрал вместе куски пейзажей, ситуации, случившиеся со мной в последнее время, всплывшие из хаоса воспоминания, и вот швыряю вам, мои наследники (а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры), я швыряю вам результаты». — Эдуард Лимонов. «Старик путешествует» — последняя книга, написанная Эдуардом Лимоновым. По словам автора в ее основе «яркие вспышки сознания», освещающие его детство, годы в Париже и Нью-Йорке, недавние поездки в Италию, Францию, Испанию, Монголию, Абхазию и другие страны.
Книга о геополитике, ее влиянии на историю и сегодняшнем месте Украины на мировой геополитической карте. Из-за накала политической ситуации в Украине задачей моего краткого опуса является лишь стремление к развитию понимания геополитических процессов, влияющих на современную Украину, и не более. Данная брошюра переделана мною из глав книги, издание которой в данный момент считаю бессмысленным и вредным. Прошу памятовать, что текст отображает только субъективный взгляд, одно из многих мнений о геополитическом развитии мира и географическом месте территорий Украины.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Острые, едкие, саркастические памфлеты Э. Лимонова обличают реальных персонажей с реальными фамилиями, ответственных за реальные ошибки или преступления. Как сказал сам автор: «Возможно, статьи, собранные под обложкой этой книги, приближаются по страстности к реву солдата, ворвавшегося во вражескую траншею и работающего вовсю штыком».
Эдуард Лимонов считает себя человеком действия, а не литератором. Потому статьи его всегда остры и даже резки. Самые важные мировые проблемы: выборы, войны, теракты — никогда не проходят мимо его внимания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга написана в тюрьме, в первые дни пребывания в следственном изоляторе `Лефортово`, я, помню, ходил по камере часами и повторял себе, дабы укрепить свой дух, имена Великих узников: Достоевский, Сад, Жан Жене, Сервантес, Достоевский, Сад… Звучали эти мои заклинания молитвой, так я повторял ежедневно, а по прошествии нескольких дней стал писать эту книгу… Это бедные записки. От них пахнет парашей и тюремным ватником, который я подкладываю себе под задницу, приходя писать в камеру №25… Бедные, потому что справочной литературы или хотя бы энциклопедического словаря, чтобы уточнить даты, у меня нет.