Обыкновенная трагедия - [38]

— Уточните, пожалуйста, в каком формате было это ваше кафе?

— Формате? — растерянно переспросила девушка, сбитая с толку незнакомым словом. Мария лихорадочно пыталась найти правильный ответ, понимая, что от того какое впечатление она произведет на женщину зависит ее дальнейшая судьба в заведении. Не найдясь, что ответить, Мария почувствовала как ее охватывает паника.

— Я спрашиваю, что это было за кафе, что вы подавали, где оно находилось? — с плохо скрываемым раздражением спросила женщина, заметив замешательство девушки.

— Ооо, — с облегчением выдохнула Мария, поняв смысл вопроса, — просто кафе на базаре. Кормили обедами…

— Обедами на базаре…, — разочарованно и немного брезгливо протянула женщина.

— Но вы не подумайте, что я не справлюсь. Я справлюсь. Я очень быстро учусь. Вы не пожалеете, если возьмете меня, — выпалила девушка, поборов стеснительность, выпрямившись на стуле и теперь, прямо смотря в глаза женщине.

— Хорошо, — одобрительно кивнула она, — мы вас, конечно, возьмем. У меня, если честно, даже нет другого выхода, — усмехнулась она, — про вас меня просили… Но это не означает, что вы тут обязательно останетесь надолго. Вы должны понимать, что работа официанткой в нашем клубе является очень сложной задачей. Задачей посильной только немногим. Нужно быть очень расторопной. Очень… И самое главное — мы не терпим даже грамма хамства по отношению к нашим клиентам. Это для нас священно. Если вдруг вы не сможете справляться с работой на должном уровне или на вас поступит жалоба, то мы с вами немедленно расстанемся. Невзирая ни на что. Вы меня понимаете? — женщина пристально, недоверчиво, скептически посмотрела на девушку.

— Да, я понимаю, — с жаром ответила Мария.

— Отлично, что понимаете. Сейчас вас проводят, подберут униформу, объяснят обязанности, и вы приступите к работе, — женщина снова взяла трубку телефона, набрала номер и вызвала сотрудника.

Прошло не больше часа, как Мария, одетая в униформу, уже бегала между барной стойкой ночного клуба, угрюмой женщиной — кассиром, сидящей под лестницей, и рядом низких столов с мягкими диванами, расположенными полукругом у заполненного людьми танцевального пола ночного клуба, принимая и разнося заказы. Сначала ей было удивительно, каким образом возможно проносить тяжелые подносы с напитками и тарелками через плотную толпу разгоряченных алкоголем людей, ничего не опрокинув и не пролив. Но ей это удивительным образом удавалось.

Мария мельком взглянула на циферблат часов и с удивлением обнаружила, что работает уже третий час. Хотя ей казалось, что прошло совсем немного времени, как ей выдали униформу, наспех объяснили обязанности и выпустили в грохочущее помещение ночного клуба. Она совершенно не чувствовала усталости. Какое-то нервное, лихорадочное возбуждение придавало ей сил и заставляло тело двигаться с поразительной быстротой и ловкостью. Внезапно она поймала свое отражение в одном из зеркал, встроенных в стены помещения. Сначала она не осознала этого, но поняв, остановилась, словно вкопанная, с удивлением рассматривая себя. В отражении была девушка в короткой юбке и белой приталенной рубашке. Волосы этой девушки немного сбились, а лицо горело возбуждением. Она не узнавала себя, в девушке в зеркале не было и тени деревенской простушки, каковой она была. Это была незнакомая городская девушка в модной и откровенной одежде. Даже выражение лица было иным: отчаянным, вызывающим, дерзким. Ощущение этой странной и разительной перемены обрадовало девушку. Но все же радость была смешана с горькой толикой сожаления по потере себя, которая была ранее. Тут ее позвали и она, очнувшись от раздумий, снова пустилась кружиться по ночному клубу с тяжелыми подносами в руках.

Все было ново для Марии, и прежнее ощущение нереальности происходящего только усиливалось, превращая окружающее в фантастический сон: красочный, шумный, веселый, интригующий, многообещающий. Обычная скучная жизнь осталась за стенами заведения, а тут — в темноте, неоновых вспышках, в парах алкоголя и сигарет, все казалось другим. Лица молодых людей, обычно плоские, бесцветные, щербатые, скучающие, вдруг становились изящными, яркими и озаренными непривычно глубоким содержанием. Их фигуры, танцующие в темноте, виделись ловкими и чувственными. А обрывки слов, вырванные из грохота музыки, казались многозначительными и преисполненными скрытого смысла.

Удивительна и непонятна такая метаморфоза. Вот, например, только что, у входа в заведение, стояла она — приземистая девочка с глуповатым выражением на широком прыщавом лице. Плоский нос, неумело накрашенные губы, дешевая синтетическая одежда в обтяжку, обнажающая недостатки фигуры. Вся — нелепость, серость и обыденность. Но стоило ей попасть внутрь, под магический свет софитов, в гущу томной темноты, заполненной праздными людьми, стоило ей присесть на высокий стул у барной стойки, так нелепой дурнушки как не бывало. Она превращалась в изящную пери, в обольстительную диву. Ее глаза обжигали, на безупречных мраморных щеках прыгали всполохи огней, а стройный силуэт изумлял изяществом.