Обыкновенная история в необыкновенной стране - [182]

— Сволочи! Я сейчас… — И с этими словами, выхватив ружье из-под сиденья, он исчез в направлении берега озера. С минуту подумав, я тоже выскочил из машины и подался вправо, вокруг озера. Выстрелы прозвучали там. Бежать было трудно, почти невозможно, то и дело ноги попадали в мшистые ямы, да и заросли здесь были густыми. Бегу и думаю: «Ведь я без ружья, если его встречу, как я могу сигнал дать? Уйдет». В приозерных зарослях стало уже темно, я шел наугад. Как здесь можно кого-то найти? Да и мог он уже услышать шум нашего мотора и скрыться. По моим расчетам я уже должен достичь место впадения небольшой речки в озеро, дальше шло болото. Вдруг где-то справа от меня послышалась команда: «Стой! Ложись!». Я повернул голову и увидел какую-то тень в кустах. Делать было нечего, я лег.

— Это ты, черт возьми! — услышал я голос Василия. В темноте он меня не узнал.

— Ты посмотри, что они здесь творят! — повел он меня ближе к берегу. Через несколько метров открылась площадка, на которой лежала большая лосиха. Она была уже мертва, и браконьер начал разделывать тушу. Рядом лежал охотничий нож с серебряной рукояткой филигранной работы. Видимо, браконьер в последнюю минуту заметил нас, так что побросал все на месте и скрылся.

— Да ты сюда посмотри! — И Василий показал в сторону. Там, за небольшим кустом, стоял маленький лосенок. Он был так мал, что убегать без матери боялся.

— Давай засядем где-нибудь здесь, он наверняка вернется. Нож уж больно красивый, — стал советовать я.

— Нет, не вернется. Он меня видел, конечно. Но он не мог далеко уйти.

И действительно, путь к его отступлению мог быть только вправо, к озеру. Слева путь ему был прегражден почти непроходимым болотом. Но Василий направился именно по этому пути, попросив меня быть на берегу и в случае чего крикнуть его.

Только я начал пробираться к озеру, как слышу шепот Василия:

— Подойди ко мне!

Он стоял, согнувшись, и показывал мне на влажную почву, на которой можно было отчетливо видеть следы чьих-то сапог. Василий стал искать продолжение следа, а потом стал, крадучись, двигаться в направлении болота. Стрелявший был или из местных и знал проходы, или это был обезумевший от страха приезжий браконьер. Мы преследовали его еще минут двадцать, следы становились отчетливее, так как начиналось болото. Впереди ничего нельзя было различить — он уходил быстрее нас. Наконец, Василий дал мне знак затихнуть и показал вперед. Я услышал отчетливые звуки чавканья по трясине. Он был где-то рядом.

Чтобы продвигаться, нужно было уже прыгать с кочки на кочку. Промахнешься — нога уйдет глубоко в воду. Так долго идти невозможно. Неужели он знает проход, если так смело идет в трясину?

Лес здесь кончился, и на болоте стало светлее.

— Смотри! — прошептал Василий и указал на тень впереди, скачущую от кочки к кочке. Это был человек, несомненно, он уже увидел нас. Василий, сняв с плеча ружье, продолжал преследование. Сопровождать его у меня сил уже не оставалось, и я медленно брел, вытаскивая ноги из трясины. Вдруг впереди я услышал голос Василия: «Стой, стрелять буду!» — и по болоту разлетелся звук от выстрела.

«Сумасшедший, — подумал я. — Неужели он стреляет в человека?». Я подошел ближе и увидел Василия, стоящего на кочке, а внизу возле него глубоко ушедшего в трясину человека.

— Возьми у него ружье! — скомандовал он мне.

Подойти к ним было очень трудно, здесь действительно начиналась уже топь. Человек оглянулся и сам протянул мне свое ружье.

Я узнал в нем прокурора Асадчего!

Все остальное происходило уже спокойно. Я шел с ружьем Асадчего впереди, а сзади Василий конвоировал прокурора. Когда мы, обогнув озеро, приблизились к автомашине, там женщины уже были в панике, они подумали, что стреляли в нас.

Могло ли такое быть, что Василий еще не успел познакомиться с прокурором, ведь он уже месяц как у нас. Но это было так.

Тем временем Асадчий приходил в себя:

— За ваши действия вы понесете строгую ответственность! Я прокурор района!

А я инспектор государственного заповедника, и вы для меня сейчас злостный браконьер! Убили мать-лосиху с теленком!

— У меня есть на это лицензия!

— Для этого заповедника нет лицензий!

Вы меня не знаете, и я вам не советую долее меня здесь задерживать. Лучше разойтись по мирному.

— С браконьерами у меня мира не будет. Составим в милиции протокол и отпустим, все будет по закону, который вы призваны охранять.

— И здесь Асадчий увидел Раю, стоящую у автомашины.

— Раиса Михайловна, объясните же ему, кто я.

— Подлец ты, вот кто ты!

— Вот видишь, какая ты неблагодарная. Ведь в свое время я тебя от областной ревизии спас. Помнишь, какую недостачу у тебя нашли?

Его посадили в машину на переднее сидение, а сзади устроились мы трое.

Дежурный по милиции обомлел, когда увидел задержанного прокурора. Он стал сразу же названивать своему начальнику, тому самому, которого оскорбил в свое время Асадчий. Начальник милиции приехал, послал следователя и фотографа на место происшествия, а сам стал снимать допрос с прокурора: «Фамилия!.. Не расслышал, говори громче!». Теперь Асадчий был в его руках!

Куда девалась презрительная улыбка прокурора? Он стал бледным и печальным. Взгляд его остановился на мне: