Обыграть босса - [44]

Его губы были мягкими, а поцелуи осторожными. Он не давил, не настаивал. Я так отвыкла от этого. Привыкала ли я к этому? Все, кто был до Влада, казались далекими, мифическими, ну а Самойлов никогда не утруждался дразнить меня или уговаривать. Он всегда брал то, что хотел. И я не смела ослушаться. Возможно, потому что у нас не было таких вот свиданий, ему не пришлось меня завоевывать…

Все мысли о Владе испарились, едва Дан коснулся кончиком языка моих губ. Он просил пустить его внутрь, хотел больше. Наверно, я много фантазирую, но мне показалось, что он не просто хотел, но и хотел, чтобы я хотела.

Не найдя ни повода ни сил отказать ему в этом, я ответила на поцелуй, а потом и разомкнула губы. Его ладонь скользнула мне в волосы, чтобы прижать голову крепче, а я заерзала, стараясь придвинуться ближе, вплотную.

Его поцелуи были такими чувственными, глубокими. Он отступал на секунду, чтобы глотнуть воздуха и снова завладевал моими губами. И целовал, целовал, целовал, пока мы оба не начинали задыхаться. Пока я не заскулила, прося пощады, потому что вся горела от желания. Тогда Дан позволил уткнуться носом ему в шею. Я тяжело дышала, опаляя горячим воздухом его кожу, не в силах отказать себе, прижала губы.

— Лена, — позвал он, потянув меня за волосы.

Послушно запрокинула голову и снова растворилась в поцелуях.

Я не знаю, сколько прошло времени. Час или год? Мы целовались, пока губы не заболели. А у меня еще и щеки горели от того, что я терлась он его щетину, как кошка.

— Ты хочешь, чтобы я потеряла сознание и ты сможешь делать с моим телом все, что захочешь? — спросила я, с трудом подбирая слова и ворочая языком.

— Раскусила, — усмехнулся Ерохин, — если честно, просто не могу остановиться.

Я огляделась. Оказывается, между делом у нас убрали всю посуду, даже счет лежал, оплаченный Даном. Ничего этого не заметила. Списать бы невменяемость на все то же вино Дарио, но должна признать, что поцелуи босса и рядом не валялись с коварным итальянским алкоголем.

Как бы не хотелось остаться в этом уютном уголке подольше, а нужно было возвращаться домой. К тому же народу стало намного больше, и на нас уже косились.

— Мы столик держим, да? — уточнила я у Дана.

— Похоже, но если хочешь…

— Нет-нет, — замотала я головой, стараясь очнуться, — Домой еще ехать. Времени много.

Ерохин помог мне подняться, бросил на стол несколько купюр, хлебнул остывший чай. Привычно уже его рука легла мне на спину. Дан двигался рядом, умудряясь прикрывать меня корпусом от мужчин, которые тут же направились к нашему столу. Чувство надежности, защищенности, сдобренное остаточным кайфом от нирваны поцелуев, словно приподняло меня над землей. Я не шла — летела.

В машине сразу повисло напряжение. Шуточные угрозы Дана об уклонении с маршрута для эротических утех сейчас казались мне еще более заманчивыми. Может я ошибаюсь, но и Ерохин был слишком уж собран. Всю дорогу он болтал, шутил, смеялся, наслаждаясь поездкой, а сейчас молчал, как сыч. Я ведь не сделала ничего дурного, чтобы разозлить его. Скорее всего, он тоже завелся и сейчас все силы его силы уходили, чтобы держать себя и руль в руках.

До дома оставалось не так уж много. Трасса была почти пустая, да и город тоже. Путаясь в мыслях и чувствах, я очнулась на том же пятачке у соседнего дома, где и в первый раз парковался Дан. Едва мотор затих, Ерохин отстегнул ремень, выдрал и мой, притянул меня к себе, снова целуя.

— Какого черта мы здесь делаем? — поинтересовался он через несколько минут, прижавшись своим лбом к моему.

— Мы ездили на мастер-класс, и ты доставил меня домой, — напомнила я, снова целуя его, — Свидание.

В машине целоваться оказалось совсем неудобно, но я была готова потерпеть ради его губ и тяжелого дыхания.

Дан был со мной солидарен, не сопротивлялся. Напротив, он развернулся так, чтобы быть ко мне ближе, почти вдавливал в сиденье. Его губы сместились с моего рта на щеки, шею. Эти поцелуи больше не были дразнящими, аккуратными, нежными. Теперь он соблазнял, распалял меня. И я дрожала в его руках, чувствуя, как губы Дана приоткрываются, влажно скользят по моей коже, и он касается языком, вырывая стон из моего горла. Ерохин зашептал мне в ухо:

— Поехали ко мне.

Его ладонь проникла под майку, погладила мой голый живот. Пальцы обрисовали кромку пояса джинсов. Я прерывисто выдохнула, отчаянно желая согласиться. Но разум взял верх над похотью. Я уперлась ладонями ему в грудь, отодвигая, отстраняясь.

Дан позволил мне это, отпрянул.

— Нет, — проговорил он, читая все по моему лицу и жестами.

Я покачала головой, подтверждая его предположения.

— Мда, чего я собственно ждал? — продолжал он разговаривать сам с собой, — Первое свидание без поцелуев. Второе, само собой, без секса.

Разочарование, которое звучало в голосе моего босса сигналило, что он редко вот так вот себя уговаривал спокойно принять отказ. Собственно, и отказы он не привык получать. Судя по Тане и ее поведению, вряд ли Ерохин долго ее завоевывал.

— Дан, мы едва знакомы, — напомнила я.

— Знаю, — откликнулся он.

Дан повернул голову, протянул руку, чтобы притянуть меня к себе, несколько раз поцеловал, но уже дозируя страсти и желание.