Объявлено убийство - [43]

— Да, но я имела в виду нечто большее. Спустя столько лет можно открыть правду. Рэнделл не мог отличить честную сделку от бесчестной. Он был не настолько совестлив. Бедняга не мог распознать, где ловкая комбинация, а где обыкновенное надувательство. Блеки не давала ему сбиться с пути истинного. Одна из черт Летиции Блеклок — ее удивительная добропорядочность. Она никогда не совершит бесчестного поступка. Она очень хорошая. Я ею всю жизнь восхищалась. На долю девочек выпало тяжелое детство. Их отец был старый деревенский врач, упрямый как осел и ужасно ограниченный — сущий домашний тиран. Летиция порвала с ним, переехала в Лондон и стала учиться на бухгалтера. Вторая сестра родилась калекой, у нее было какое-то увечье, она ни с кем не встречалась и вообще не выходила из дому. Поэтому, когда их отец умер, Летиция все бросила и уехала ухаживать за сестрой. Рэнделл рвал и метал, но поделать ничего не смог. Если Летиция считала что-либо своим долгом, никто не мог ее переубедить.

— Это случилось задолго до смерти вашего мужа?

— Примерно года за два. Но завещание Рэнделл составил еще до того, как она бросила фирму, и не стал его менять. Он сказал мне: “Ведь у нас нет детей”. (Наш малыш умер, когда ему было два года.) “Так пусть после нашей смерти деньги достанутся Влеки. Она будет играть на бирже и пустит их в рост”.

— Понимаете, — продолжала Белль Гедлер, — Рэнделл обожал сам процесс делания денег, а не деньги как таковые. Он любил связанные с этим острые ощущения, волнения, риск. И Влеки это тоже любила. Она тоже была очень азартной и к тому же имела деловое чутье. Бедняжка, у нее никогда не было обыкновенного человеческого счастья: она не влюблялась, не интересовала мужчин, не кокетничала с ними.., и семьи у нее не было, и детей, — в общем, не получала удовольствия от жизни.

“Странно, — подумал Креддок, — неподдельная жалость и даже легкое презрение ощущается в тоне этой женщины, жизнь которой была омрачена болезнью, женщины, лишившейся единственного ребенка, потерявшей мужа и уже много лет прикованной к постели”.

Она кивнула.

— Я знаю, о чем вы думаете. Но у меня было все, ради чего стоит жить. Это можно отнять, и все же у меня все это было! Я росла хорошенькой, веселой девочкой, вышла замуж за любимого человека, и он любил меня всю жизнь. Мой малыш умер, но все же он пробыл со мной два года. Прекрасные два года. Я испытала много физических страданий, но, представляете, какое наслаждение, когда боль тебя на время отпускает. И все всегда были ко мне добры… Я действительно счастливая женщина.

Креддок подумал, что кое-что выпало из ее воспоминаний.

— Миссис Геллер, вы только что сказали, что муж оставил наследство мисс Блеклок, поскольку больше его некому было завещать. Но ведь это не совсем так. У него есть сестра.

— Ах, вы о Соне! Но они давно рассорились и порвали отношения.

— Он не одобрял ее брак?

— Да, она вышла замуж за этого.., как его звали…

— Стэмфордиса.

— Да-да, Дмитрия Стэмфордиса. Рэнделл считал его прохвостом. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Но Соня по уши в него влюбилась и твердо решила выйти за него замуж. А почему бы и нет? У мужчин на сей счет странные идеи. В двадцать пять лет Соня уже не была глупой маленькой девочкой и прекрасно понимала, на что идет. Наверное, Стэмфордис действительно был мошенником, самым настоящим; за ним, по-моему, числились какие-то темные делишки, к тому же Рэнделл подозревал, что он живет под чужой фамилией. Соня обо всем знала. Однако Рэнделл, естественно, не мог оценить мужского обаяния Дмитрия. Еще он уверял, что Дмитрий женится на деньгах, но это не правда. Дмитрий тоже влюбился. Соня была красива, очень красива. И отличалась сильным характером. Начни Дмитрий плохо с ней обращаться или изменять, она бы тут же ушла от него. У нее были деньги, и она могла самостоятельно строить свою жизнь.

— Значит, брат с сестрой так и не помирились?

— Нет. Не помирились. Она очень обиделась на то, что он пытался расстроить ее брак, и сказала: “Ах, так? Чудесно! Ты совершенно невозможный человек и больше никогда обо мне не услышишь”.

— Но вы все-таки услышали о ней?

Белль улыбнулась.

— Через полтора года я получила письмо. Помнится, она написала из Будапешта, но обратного адреса не указала. Она просила передать Рэнделлу, что бесконечно счастлива и что у нее родилась двойня.

— Она сказала, как назвала детей?

Белль снова улыбнулась.

— Она написала, что они родились чуть позже полудня и что она собирается назвать их Пипом и Эммой[27]. Но, конечно, она могла и пошутить.

— И больше вы о ней ничего не слышали?

— Нет. Она писала, что они всей семьей собираются ненадолго в Америку. Больше от нее не было ни слуху ни духу.

— Письмо не сохранилось?

— Боюсь, что нет… Я прочитала его Рэнделлу, он проворчал только: “Она еще пожалеет, что вышла за мерзавца”. Больше он ничего не сказал. И мы совершенно о ней забыли. Она как-то выпала из нашей жизни.

— Но если вы переживете мисс Блеклок, наследство мистера Геллера достанется ее детям, так?

— О, это моих рук дело. Когда он рассказал мне о завещании, я возразила: “А представь, что Блеки умрет раньше меня”. Он очень удивился. Я сказала: “Я знаю, что у Блеки отменное здоровье, а я создание хрупкое, но учти.., скрипучее дерево, бывает, долго стоит”. “Но больше некому оставить, абсолютно некому”, — сказал он. А я возразила: “Почему? Есть Соня”. Он тут же полез в бутылку: “Чтобы этот тип прикарманил мои денежки? Ни за что!” “Но у них есть дети, Пип и Эмма, а может, и еще кто-нибудь”, — сказала я. Он поворчал, но в завещание их вставил.