Объятые страхом - [16]

Поль стал терять терпение.

— Не говори глупостей. В Париже ты находился под водой… Старина, отнесись к этому серьезно.

— Есть еще одна деталь, — вспомнила Ку Сен.

— Да, в самом деле, — подтвердил негр. — Сегодня вечером в Париже шел дождь?

— Что за вопрос?! Дождь идет с тех пор, как весь мир перевернулся.

— Я хотел сказать: дождь был необычным? — продолжал настаивать Поль, протягивая другу стакан.

Бруно сделал глоток и провел ладонью по глазам.

— Кажется… Настоящий водяной смерч! Но что в этом необычного?

— А после ливня небо очистилось?

— Да, конечно. Ветер разогнал облака. Небо стало таким голубым… как в Ин-Салахе. Ну и что дальше?

Ку Сен вмешалась в разговор:

— Это не ветер разогнал облака, Бруно. Они просто полностью конденсировались, понимаете? Не было видно ни одного облачка!

Поль уточнил:

— Наблюдатели в Птоломеях сообщили нам, что не было облаков.

— В Птоломеях? — удивился Бруно.

— Да, в Птоломеях, на лунной станции наблюдения. Похоже, не зря тебе дали неделю отдыха, ты сегодня ничего не понимаешь. Эти типы там, наверху, от скуки только и делали, что глазели на Землю. Их мнение почти единодушно. Они сообщили, что в атмосфере Земли не было ни одного облачка… Ты уже был на Луне?

— Один раз, как турист.

— Тогда ты должен помнить. Первое впечатление, когда сверху наблюдаешь за Землей, разочаровывает. Облачность мешает с четкостью распознать континенты и моря. Планета похожа на огромный шар, покрытый белесой плесенью. Но сейчас они видят Землю четко и ясно, словно школьную карту мира.

— Это означает…

— Что уже нет водяного пара. Вода повсюду только в жидком состоянии, неспособна к кристаллизации и испарению… Впрочем, это мое личное мнение! Однако я позволил себе маленький эксперимент — включил твой старый чайник.

Все вместе они поспешили на кухню.

— Он сломан, я уже несколько месяцев им не пользуюсь.

— Я починил его, простой обрыв провода. Обрати внимание, я не ошибся, — сказал Поль и указал на чайник.

— Ну и что?

— Вода не кипит.

— Значит, ты плохо его починил!

— Убедись сам, сунь палец в воду, — с иронией предложил Поль. — На термометре сто семьдесят градусов.

Он взял чайник за ручку и вылил содержимое в раковину. Вода текла прозрачной струей, даже без намека на пар. Не веря своим глазам, Бруно осторожно намочил кончик пальца и вскрикнул от боли.

Все трое переглянулись.

— Вы догадываетесь о последствиях? — спросил посерьезневший Бруно, сдвинув брови.

— Тут и догадываться нечего, — медленно произнесла Ку Сен. — Уровень моря поднимается повсюду. Постоянные дожди и отсутствие испарения влекут за собой катастрофические наводнения. Именно поэтому Поль спросил, читали ли вы газеты. Он приехал из Сенегала. Вся эта провинция покрыта водой. Отовсюду поступают тревожные новости.

Друзья вернулись в комнату. Поль включил телевизор.

«…самый главный враг, наверное, не вода, а засуха. Так как дожди больше не будут идти, обширные территории обречены в течение длительного времени быть не обработанными и безлюдными. По иронии судьбы, бывшие пустыни, которые уже давно снабжались водой искусственным путем, окажутся единственными процветающими регионами наряду с теми, на природу которых издавна рассчитывали. К счастью, наша страна находится в отчасти благоприятном положении, но не будем забывать, что необходимо разделить общую судьбу и что уровень жизни всех неизбежно понизится».

— Он не говорит о летающих тарелках, — заметил Бруно.

— Помолчи!

«…ожидать, что ученые быстро найдут ответ на этот новый каприз природы. А сейчас несколько репортажей с места событий».

Поль решительно повернул ручку настройки.

— Почему ты выключил?

— Я уже сыт по горло этими наводнениями.

— Может быть, нам бы показали твои знаменитые тарелки.

Поль посмотрел на девушку.

— Как я недавно сказал Ку Сен, власти пока не разрешают прессе сообщать об этом факте. Чтобы избежать паники, понимаешь?

— Вспомните, — заговорила Ку Сен, — что я говорила вам шесть месяцев назад: кто-то желает нам зла и причинит его.

Поль Назер прервал тягостное молчание, которое последовало за этим пророчеством.

— Пойду в редакцию. Ты должен попытаться поспать, Бруно, и пока не забивай себе голову летающими тарелками.

Он пожал руку друзьям и вышел. Немного погодя послышался шум мотора его машины, который смешался с уличным шумом. На город опустилась ночь.

Молодые люди вышли на террасу. Внизу светились тысячи окон Ин-Салаха, разноцветные огни уличных светофоров, аэродромов мигали в ночи. Прожектора диспетчерских вышек, казалось, доставали до звезд.

Ку Сен взяла Бруно за руку и грустным голосом прошептала:

— Мне нужно вам кое-что сказать.

Огни города отражались на ее коже, как будто она была из шелка.

— Вы хотите сообщить мне о какой-то беде? — мягко спросил Бруно. — Это очень серьезно?

Вымученная улыбка скользнула по ее лицу. Она покачала головой:

— Нет, не очень… Но причинит нам обоим горечь.

— Говорите, — пробормотал Бруно, с силой сжав ее руку.

Она высвободила руку и отошла на несколько шагов к парапету. Не глядя на Бруно, она произнесла:

— Я уезжаю. Уже забронировала место на ракете. Вы были так добры в течение этих шести месяцев, что… я буду скучать. Я никогда не забуду вашего участия, вашего удивительного товарищества.