Обвиняемый - [2]
– Речь прокурора произвела сильнейшее впечатление на присяжных, – сказала Оля.
– Да я помню, помню его софизмы-афоризмы! Например, этот:?Люди не разлюбляют – они просто выпивают до дна непредсказуемость друг друга?. Или:?Строгое соблюдение супружеской верности – это и есть культ секса?. Так что он не просто изменял тебе: он занимался свержением культа!
– Грегори никогда мне не изменял.
– Ах, извините! Я совсем забыла. Он только пришел и честно попросил у тебя разрешения пожить с другой женщиной.
Оля вытерла углы губ салфеткой, полюбовалась отпечатками желтка и помады. Красно-желтый флаг неведомой страны. Надо будет заглянуть в энциклопедию на слово?флаг?, проверить – какой.
– Да, так оно и было. Хотел устроить себе нечто вроде отпуска от супружества, проверить свои чувства. Но я честно не разрешила. Такие уж мы оказались разные. – Черно-белые клетки запахнулись, отрезали путь к компромиссам. – Оказалось, что ему не по силам верность, вернее, обязанность верности. Это у него наследственное. Его мать тоже экспериментировала с треугольными союзами. А я старомодно не могу стерпеть неверность. Просто разные люди. Вот и разошлись. Каждый пошел дальше своей дорогой.
– Да?! Но он-то на своей дорожке продолжает веселиться и срывать цветочек за цветочком. А ты как заперла себя с тех пор в свою одиночку, так и носа не высунешь наружу. Вот чего я не могу ему простить. И не говори мне, что тебе это нравится, что тебе так лучше. Ты просто омертвела с тех пор, устроила себе такой подвесной гроб из статей и диссертаций.
– Придет когда-нибудь заморский принц, поцелует в гробу, разбудит…
– Ох-хо-хо! Приезжал ведь уже один, пытался. Как этот московский аспирант вокруг тебя увивался, какие стихи писал!
– Белые, без рифм – фи. Кроме того, он и тебе успел голову вскружить. Как я могла пустить его в дом? Русские литераторы опасны для несовершеннолетних. Сначала сочинят Печорина, Ставрогина, Гумберта Гумберта, а потом глядишь и…
– Ну, теперь ты скажешь, что осталась одна, чтобы оберегать меня.
Оля взглянула на дочь и подумала, что в злости та делается похожей на своего отца. Лицо так же мельчает, можно нарисовать шестью палочками: глазки, ротик – тремя горизонтальными, носик, ушки – тремя вертикальными. Она допила кофе, поставила чашку на блюдце.
– Ну что? Едем? Наш Пинкертон, наверное, заждался.
– Ничего. Он сказал?в любое время до полудня?.
Они сложили посуду в раковину, двинулись к дверям. Плащи, шарфики, зонтики. Октябрю доверять нельзя. Потолкаться плечами у зеркала – кто кого, кто первый. Смех возвращал лицу Кристины родные кружочки, ягодки, лепестки. Так-то лучше.
В машине они снова гадали, зачем детективу Юджину Брейдбарду понадобилось звать их на разговор. Дело было такое давнишнее, семь лет уже. Конечно, трагедия ужасная, погибла девочка двенадцати лет, одноклассница Кристины. Но они и тогда ничем не могли помочь следствию, потому что в момент похищения были в отъезде.
Детектив Брейдбард тяжело встал навстречу посетительницам, выбрался из-за стола, сердечно поблагодарил миссис и мисс Эмилевич за то, что они согласились – нашли возможным – уделить ему время для беседы. Вся его семья безмолвно и улыбчиво присоединялась к его благодарности и только что не кланялась с фотографии на столе. Девочка была вылитая мать, сын же если и походил на отца, то разве что ушами – приветливо распахнутыми для ловли любых мимолетных звуков.
– Как я сказал по телефону, – начал детектив Брейдбард, – речь у нас пойдет об Аманде фон Лаген, о ее безвременной и загадочной гибели. Семь лет назад с вами беседовали другие следователи, потому что тогда это было дело горячее, для расследования сколотили специальную группу. Ведь улики исчезают быстро, след холодеет. Увы, как вы знаете, поиски преступника не увенчались успехом. И через два года все материалы поступили ко мне, в мое отделение так называемых?заледеневших дел?.
Детектив с неожиданной ловкостью крутанулся на своем кресле, подъехал к железной башне в углу, выдвинул один из ящиков, туго набитый разноцветными папками.
– Ого! – сказала Кристина. – Столько нераскрытых дел? И все эти грабители и убийцы до сих пор на свободе? Мне теперь жутковато будет выходить на улицу.
– Вполне вас понимаю, – улыбнулся детектив Брейдбард. – И все же положение мирного гражданина в нашей округе не столь уж безнадежно. Очень часто бывает так: мы долго идем по следу, собираем по ниточке свидетельства, улики, сведения о тех или иных подозреваемых и наконец обнаруживаем преступника – где? Уже в тюремной камере! Оказывается, за эти годы он успел попасться на каком-то другом нарушении закона. Знаю, есть всякие теории, доказывающие, что вот такие-то и такие-то меры помогают исправить человека, привить ему законопослушность. Очень научные теории, не нам – простым полицейским – их опровергать. Но пока мы не встретим в жизни хоть один случай исправления, поверить в их науку нашим упрямым мозгам нелегко. Хотя бы один…
Детектив извлек нужную папку, положил ее на стол, выровнял торчавшие края документов.
– Позвольте мне для начала рассказать вам об одном деле, на первый взгляд не имеющем оношения к гибели Аманды фон Лаген. Мне довелось заниматься им три года назад. Но не потому, что оно тихо подмерзало в моих ящиках. Нет, поначалу и дела никакого не было. Не было ни жертвы, ни обвиняемого, ни улик. Просто тридцать лет назад в нашем городке умер четырехлетний мальчик Дэвид Фогельсон. В свидетельстве о смерти больница указала причину: вирусное воспаление легких. Никто не выразил никаких сомнений. Мальчика похоронили, родители поплакали, поставили мраморную дощечку, и жизнь потекла дальше. Но вдруг неожиданно года четыре назад в наше отделение поступило письмо, извещающее, что вовсе не болезнь была причиной смерти Дэвида. Что мачеха его, миссис Фогельсон, регулярно и жестоко избивала пасынка и наконец забила до смерти. И что она умела избивать так, что следов почти не оставалось. А если что и было, все представлялось как случайная домашняя травма – ожог, порез, вывих сустава.
Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.