Обвинения - [42]

***

Друг Ника сильно нервничал. Заявлял, что ничего не знает, что ни к чему не причастен, не хочет быть ни к чему причастным. Но он, Ник неохотно признал это, был связан с горной промышленностью. Или, по крайней мере, с оборудованием для горной промышленности, с компанией, которая строили большие погрузчики.

Место встречи находилось внизу, в машинном цехе, в одном из множества различных отсеков Технического Отдела Вавилона 5. Человек, он всё еще не называл своего имени, держал сжатые кулаки в запятнанном маслом, рабочем комбинезоне и не собирался вынимать их оттуда. Гарибальди казалось, что у этого парня было что-то в прошлом, возможно, было нечто в его записях, что он не хотел вытаскивать наружу, некий инцидент, который сделал его враждебно настроенным к власти вообще и к Гарибальди, как к её представителю, в частности.

— Я согласился на это только потому, что Ник попросил меня. И главным образом из-за того, что он сказал, что вы, возможно, сможете сделать что-нибудь для Сони. Выяснить… хоть что-нибудь. Куда они забрали её. Что сделали с ней. Почему.

— Я могу попробовать. Я сделаю что смогу. Но должен сразу сказать, то, что случилось с вашей подругой вне моей юрисдикции.

Хмурый взгляд.

— Вы ведь военный, из службы безопасности, так ведь? Ник сказал, что вы здесь главный парень.

— Я глава службы безопасности Вавилона 5, да. Но сейчас здесь идёт независимое расследование, к которому я абсолютно не причастен. Ник должен был сказать Вам это. Я не вмешиваюсь в то, что этот командор Уоллес делает на станции. Но я пытаюсь. И если мне удастся выяснить то, что я ищу, это может помочь вашей подруге.

— И что же такое вы ищите?

Гарибальди вручил ему фотографию.

— Этого человека. Всё что вы знаете о нём. Мы думаем его имя Фенши Ян. Хотя он мог называть себя как-нибудь иначе.

Хмурый взгляд.

— Вы думаете, Соня могла быть связана с этим парнем?

— Я не знаю. Я не знаю, как Соня связана с этим. Если вы расскажете мне то, что знаете, это может помочь.

Но мужчина резко вернул фотографию.

— Нет. Ни разу не видел его прежде.

Гарибальди, вдруг интуитивно понял, на что должно походить состояние телепата, когда просто знаешь, что кто-то лжёт.

— Я слышал, — сказал он, — что он работал в качестве наёмника на Марсе. Поблизости от рудников.

— Я ничего не знаю. Я не был шахтёром. Слушайте, мне нужно идти. Мне не чего больше сказать, — проговорил тот быстро.

Гарибальди попытался остановить его, но, посмотрев парню в глаза, увидел в них испуг. Он бросил его руку и позволил ему уйти. Чёрт, ещё один путь вёл в никуда. Только время потратил. Все напуганы, ни кто не говорит. Столько информаторов, а разговорил только Уэлша, у которого ветер в башке.

Что теперь? Вообще в машинном отделении были и другие рабочие. Несколько из них бросали на него любопытные взгляды. Гарибальди размышлял, должен ли он пойти к ним и показать фотографию Яна, спросить, не работал ли кто-нибудь из них в шахтах на Марсе. Но он уже знал, что они скажут: "Нет, извините, никогда не видели его прежде, никогда не слышали о нём. Нет, я не работал шахтёром. Я ничего не знаю". "Может им больше по душе Уоллес, задающий вопросы?", подумал он, покидая машинный отсек. "Или они предпочитают телепатов, роющихся в мозгах и выискивающих правду?" Гарибальди понимал, что зашёл в тупик. Если вскоре он не найдет из него выхода, он окажется перед лицом настоящей проблемы, не имея возможности составить надлежащие отчёты, и продолжая скрывать правду о расследовании. Проблемы появятся, как только Уоллес узнает про это.

Что ж, может быть Торрес раскрыла загадку. Он надеялся на это. Так или иначе, он должен был повидаться её сейчас.

Погруженный в свои мысли он не заметил парня, который подошёл к нему сзади, и второго подошедшего с другой стороны, не заметил шоковую дубинку, которую они вытащили, не увидел…

Боль, волной прокатилась через всю его нервную систему, парализовала всю мысленную деятельность, все функции организма. Его мускулы самопроизвольно сократились, и он даже не почувствовал, как его голова коснулась палубы.

Глава 17

Он приходил в себя очень медленно, осознавая только неясную боль, везде, во всём теле. Было темно. Он попробовал протянуть руку, нащупать поверхность, но не мог пошевелиться. Он попробовал снова, и понял, что руки, почему-то, были прочно связаны у него за спиной. А ноги, также связанные за лодыжки, были прижаты к его груди. Спина была прижата к какой-то твёрдой, жёсткой поверхности, и руки, стиснутые между ней и спиной, сильно затекли. Он попытался подвигаться в разных направлениях, чтобы уменьшить дискомфорт, но места для движения не было. Его спина упиралась в одну стену, его плечо в другую, а если он нагибался в противоположную сторону, то ударялся в третью. Ступни и колени упирались в четвёртую стену. Он полностью заполнял собой это тёмное место, которое было настолько маленьким для него, что было непонятно, зачем его ещё и связали.

Страх заставил его сердце бешено колотиться. Здесь было тяжело дышать. Воздух был горячим и спёртым, как будто в нём не хватало кислорода. И эта мысль вызывала ощущение удушья, ему казалось, что он задыхается. Нет стоп… В его рту кляп.